– Милая, вы с Иэном займетесь бочками? – спросила я Брианну. – А я хочу взглянуть на Лиззи при дневном свете.

Дочь, по-прежнему думая о своем, кивнула и отправилась на помощь Иэну, который грузил в фургон полдюжины бочонков – маленьких, но весьма тяжелых.

Именно талант делать такие бочки позволил Ронни Синклеру получить землю и открыть мастерскую. Хоть он был человеком весьма неприятным, далеко не каждый бондарь умеет обжигать дубовую заготовку так, чтобы придать дереву красивый янтарный цвет вкупе с дымным ароматом, который передавался виски, облагораживая напиток.

– Иди-ка сюда, солнышко. Дай на тебя посмотрю.

Лиззи послушно распахнула глаза, позволяя мне оттянуть веко и изучить склеру. Девочка была до ужаса худой, зато противно-желтый оттенок кожи уже исчез, и глаза стали почти белыми. Я осторожно помассировала ей шею – опухоль с лимфатических узлов еще не спала, но выглядели они гораздо лучше.

– Ты как себя чувствуешь, девочка моя?

Она застенчиво потупилась. После того как Иэн привез ее три недели назад, Лиззи впервые вышла из дома и все еще неуверенно держалась на ногах – точь-в-точь как новорожденный теленок. Однако настой коры хинного дерева сделал свое дело, и за последние дни новых приступов лихорадки не было.

– Миссис Фрейзер… – заговорила она, и я вздрогнула от неожиданности. Стеснительная Лиззи никогда не обращалась ко мне или Джейми напрямую, обычно она передавала свои просьбы через Брианну.

– Да, солнышко?

– Я… я нечаянно услышал, что сказал бондарь – что мистер Фрейзер отдал распоряжение насчет друга мисс Брианны. Я бы хотела…

Девчушка смущенно замолчала, и на прозрачных щеках выступил румянец.

– Что, милая?

– Он не мог бы и о моем отце что-нибудь разузнать? – махом выпалила она, еще сильнее заливаясь краской.

– Ох, Лиззи! Прости! – подошла сзади Брианна и обняла девочку. – Не то чтобы я забыла, просто из головы вылетело. Сейчас пойду и скажу мистеру Синклеру.

Махнув юбками, она исчезла в дверях бондарни.

– О твоем отце? – спросила я. – Вы с ним друг друга потеряли?

Девочка кивнула, кусая губы, чтобы они не дрожали.

– Он заключил рабочий контракт, и я не знаю, куда он отправился. Скорее всего, куда-то в южные колонии…

Что ж, это ограничивает район поисков парой сотен тысяч квадратных миль. Однако попросить Ронни Синклера все равно не мешает. На юге газет мало, новости до сих пор передаются по мастерским и тавернам, или их между плантациями разносят рабы.

Мысль о газетах навеяла одно неприятное воспоминание. Впрочем, до того дня оставалось еще семь лет. К тому же, если наш дом и сгорит 21 января, не факт, что мы будем внутри…

Вернулась Брианна, с пылающим лицом вскочила в фургон и нетерпеливо схватила вожжи. Иэн, заметив, как она кипит от ярости, хмуро взглянул в сторону мастерской.

– В чем дело, кузина? Этот тип позволил себе лишнего?

Он стиснул кулаки, почти такие же огромные, как у Синклера.

– Нет, – коротко бросила она. – Все нормально. Так мы едем?

Иэн подсадил Лиззи, потом предложил руку мне, помогая взобраться к Брианне, которая нервно теребила поводья.

– Присматривай за тем, что справа. Он ленится, если не похлестывать его по крупу. – Иэн сам научил ее управляться с лошадьми и потому весьма гордился успехами ученицы.

Иэн устроился внутри с Лиззи: всю дорогу рассказывал ей сказки, а девочка хихикала в ответ. Иэн, будучи в семье младшим ребенком, теперь видел в Лиззи младшую сестренку – немного надоедливую, но любимую.

Я покосилась через плечо на исчезающую вдали бондарню, потом посмотрела на Брианну.

– Что он сделал? – тихо спросила я.

– Ничего. Я просто пришла не вовремя.

Краска на тонких скулах выступила еще ярче.

– Да чем он, черт возьми, занимался?!

– Рисовал картинку на деревянной доске. – Она закусила изнутри щеку. – Голую женщину.

Это прозвучало так неожиданно, что я расхохоталась.

– Ну, он не женат, да и вряд ли когда-нибудь женится; в колониях вообще невест не хватает, а здесь – тем более. Наверное, не стоит винить его за небольшие шалости.

Мне вдруг стало жаль Синклера. Он был один очень давно; его жена погибла в те страшные дни после Каллодена, и он десять лет провел в тюрьме, прежде чем его выслали в колонии. Если он и заводил здесь с кем-то интрижку, то ненадолго. Я в новом свете увидела его страсть к сплетням и подглядыванию, даже интерес к Брианне (надеюсь, что сугубо творческий). Я ведь знала, каково это – быть одиноким…

Брианна тем временем поборола смущение и, управляясь с поводьями, принялась насвистывать под нос. Кажется, что-то из репертуара «Битлз», хотя я никогда не могла отличить одну песню от другой.

Коварная мысль пробралась в голову: если Роджер не объявится, Брианна недолго пробудет одна, что здесь, что в будущем.

Впрочем, это глупо. Роджер обязательно придет. А если нет…

Что, если он сам решил не приезжать? Между ними явно случилась размолвка. Вдруг он разозлился и решил вернуться без Брианны?

Наверняка и она думала о том же. Брианна перестала говорить о Роджере, однако в ее глазах по-прежнему вспыхивал свет всякий раз, когда Кларенс громким ревом объявлял о посетителе, – и разочарованно гас, когда оказывалось, что это кто-то из арендаторов или приятелей Иэна.

– Поторопился бы ты, сволочь, – пробормотала я.

Брианна, услышав меня, истолковала по-своему и ловко подстегнула мулов. Фургон с грохотом понесся по узкой дороге к дому.

– Это, конечно, не винокуренный завод в Леохе… – Джейми с явным сожалением указал на глиняный чан, стоявший на краю небольшой поляны. – Но виски делать можно… ну, что-то отдаленно похожее.

Говорил он небрежно, однако Брианна видела, как он гордится своим маленьким предприятием. Перегонная установка располагалась в двух милях от их дома, на границе земель Фергуса, чтобы Марсали могла присматривать за процессом. В обмен на услуги они с Фергусом получали виски – больше, чем другие фермеры, которые поставляли ячмень и распространяли спиртное.

– Нет, дорогой, не трогай эту гадость! – Марсали схватила сына за руку, разгибая любопытные пальчики, чтобы освободить большого извивающегося таракана, которого тот вознамерился во что бы то ни стало отправить в рот. – Фу! – Она бросила таракана на землю и наступила башмаком.

Жермен, упрямый приземистый мальчишка, не стал плакать, лишь угрюмо насупился из-под светлой челки. Таракан, ничуть не пострадавший в результате переделки, выполз из-под листа и поспешил убраться с глаз долой.

– Вряд ли такой обед ему повредил, – ухмыльнулся Иэн. – Я сам их ел не раз, в Индии. Хотя саранча лучше… особенно копченая.