В 9.45 Райан позвонил Уилсону Мотту, который, как обычно, обрадовался, услышав его голос.

– Во второй половине дня я лечу в Лас-Вегас, – сообщил Райан. – Люди, которые работали со мной в прошлом году… Джордж Зейн и Кэти Сайна… я могу рассчитывать на их помощь?

– Да, конечно. Но в Неваду они приезжали на задание. Их основное место работы – Лос-Анджелес.

– Они могут лететь со мной, – предложил Райан.

– Думаю, им нет нужды пользоваться вашим «Лирджетом». У нас есть свой транспорт. А кроме того, поскольку они должны провести подготовку вашего визита, будет лучше, если они прилетят на несколько часов раньше.

– Да, конечно. Хорошо. Как вы помните, в прошлый раз я побывал в двух местах.

– Файл передо мной, – ответил Мотт. – Вас интересовали два человека, живущих в разных местах.

– Мне нужно побывать в гостях у господина. Дело довольно срочное.

– Мы сделаем все, что в наших силах, – заверил его Мотт.

Райан положил трубку.

Сунул фотографии обеих мертвых женщин в конверт из плотной бумаги.

Перед его мысленным взором вдруг возникла палата, где он провел ночь перед трансплантацией. Пол, стены, мебель блестели, но не от лака, которым покрыла их человеческая рука: так уж действовало лекарство, которое ему дали. Даже тени светились, и Уолли Даннаман, стоявший у окна, и желтая ночь над мегаполисом, который находился за окном, а воздух вибрировал от грохота колоколов.

Стоя в нише теплой гостиной, у элегантного антикварного стола, Райан Перри вдруг начал дрожать, а потом его затрясло от ужаса. Он спрашивал себя, чего страшится, и не знал этого, хотя подозревал, что скоро получит ответ.

Пусть слышим мы, как нам поют

Псалмы в тоске святой,

О той, что дважды умерла,

Скончавшись молодой.

Эдгар Аллан По. Линор.

Во второй половине воскресного дня низкое небо над Лас-Вегасом выглядело таким же серым, как и лицо заядлого картежника, который поднимался из-за стола для игры в баккара, оставив за ним последний цент.

Горную часть Мохаве прихватил холод. С лысых склонов, где когда-то добывали железную и свинцовую руду, дул влажный ветер, еще не такой сильный, чтобы поднимать облака пыли и сотрясать крысиные гнезда в кронах пальм, но определенно прибавляющий в мощи, чтобы к ночи разгуляться вовсю.

У терминала для частных самолетов Джордж Зейн стоял рядом с двенадцатицилиндровым черным «Мерседесом». И совершенно не терялся на фоне здоровенного автомобиля.

– Добрый день, мистер Перри, – поздоровался он, открывая заднюю дверцу.

– Рад видеть вас вновь, Джордж. Похоже, погода портится.

– Ей без разницы, нужно нам это или нет, – указал Зейн.

– Вам известно, что делает Баргхест этим вечером? – спросил Райан, когда они свернули к выезду из аэропорта. – Сможем мы попасть в его дом?

– Мы едем прямо туда, – ответил Зейн. – Как выяснилось, он отправился в Рено, на какую-то конференцию чокнутых, и не вернется до среды.

– Конференцию чокнутых?

– Так я их называю. Лучшие представители нашей страны собираются, чтобы поговорить о том, как всем будет хорошо, если человечество сократится до пятисот миллионов человек.

– А что… куда денутся остальные шесть миллиардов? И как собираются они этого добиться?

– Из того, что я читал, способов придумано много. У них только одна проблема – убедить остальных принять их программу.

На перекрестке Райан увидел несколько листов газеты, подхваченных ветром. Они летели, словно альбатросы в поисках обреченных кораблей.

– Не следует ли нам подождать пару часов? – спросил Райан. – Пока совсем не стемнеет?

– Входя в дом при свете дня, вызываешь меньше подозрений, – ответил Зейн. – Так что ждать не будем.

В прошлый раз Райан побывал здесь в темноте, а теперь выяснилось, что живет Баргхест в типичном городском районе. Средних размеров дома, качели и кресла на переднем крыльце, аккуратно выкошенные лужайки, баскетбольные кольца над воротами гаражей, тут и там американские флаги.

Дом доктора Смерть ничем не отличался от соседних домов, и у Райана даже возник вопрос: а что же могло находиться за их стенами?

Как только Зейн свернул на подъездную дорожку, ворота гаража поднялись. Он заехал внутрь. Кэти Сайна, которую он привез сюда раньше, стояла у двери в дом.

Когда ворота опустились, она приветствовала Райана профессиональной улыбкой и рукопожатием. Он забыл, какой прямой у нее взгляд: гранитно-серые глаза смотрели так, будто ничто на свете не могло заставить ее моргнуть.

– Я не подозревала, что в прошлый раз вам здесь так понравилось.

– Не столь весело, как в «Диснейленде», но в память западает.

– Такие, как Баргхест, позорят даже чокнутых, – пробурчал Джордж Зейн.

На кухне Райан объяснил, чего он от них хочет: найти тайники, где Баргхест, возможно, прячет записи, описывающие его помощь самоубийцам. Ниши в полу под ковром, двойные задние стенки в ящиках и шкафчиках, все такое.

Он сам в это время собирался еще раз просмотреть папки с фотографиями покойников.

Судя по той части дома, где вновь побывал Райан, новых экспонатов в коллекции не прибавилось. С облегчением он обнаружил, что в кабинете трупов по-прежнему нет.

Вероятно, и Баргхесту требовалось убежище, где мертвые глаза не сверлили его взглядом.

Третья папка появилась рядом с теми двумя, которые Райан видел шестнадцатью месяцами раньше. Райан взял ее первой и быстро просмотрел, не отходя от полок, сомневаясь, что встретит знакомое лицо.

Из одиннадцати человек, запечатленных на фотографиях в новой папке, самому старшему покойнику было за семьдесят, а самому юному, мальчику с волосами цвета соломы и синими глазами (веки прикрепили скотчем ко лбу), – не больше восьми.

Оконные стекла дребезжали под напором ветра. На чердаке что-то трепыхалось, возможно, залетела птица.

За шестнадцать месяцев Баргхест помог уйти из жизни одиннадцати мужчинам, женщинам, детям. Этот паромщик пересекал Стикс с завидной регулярностью.

Райан вернул третью папку на полку, взял две первых, отнес к столу.

Войдя в кабинет, он сразу направился к полкам, поэтому не заметил на столе знакомую книгу. Роман Саманты, лежащий лицевой стороной суперобложки вниз.

Глядя на портрет Саманты, Райан опустился на стул. Не решался взять книгу в руки.

Наконец поднял со стола, открыл шмуцтитул, потом заглавный лист. Облегченно вздохнул, не увидев ни посвящения, ни автографа Саманты.