Хотела сесть за маленький кухонный столик и подождать, пока чайник закипит, но вздрогнула от телефонного звонка. Анна Сергеевна звонила два дня назад, и ее звонка Блюм не ждала. Да и звонок был другой, резкий и частый. «Межгород», — поняла Серафима Аркадьевна и поспешила к аппарату.

— Я бы хотел поговорить с Анваром, — услышала она приятный баритон с чуть заметным кавказским акцентом.

— Увы, его уже нет, — печально ответила женщина.

— А когда он появится? — не поняв трагической ноты в интонации Блюм, настаивали в трубке — Вы меня не поняли. Анвара нет в живых.

Он погиб, — пояснила Серафима Аркадьевна На другом конце провода замолчали, потом дали отбой, и Серафима Аркадьевна услышала частые короткие гудки. Она хотела вернуться на кухню, но не пошла, осталась у аппарата.

Через минуту телефон зазвонил снова.

— Простите, я вас правильно понял? Нодарчик погиб?

— Вы спрашивали Анвара, — напомнила Блюм.

— Да. Я спрашивал Анвара, — подтвердил баритон.

— Анвара убили, — тихо сказала Серафима Аркадьевна непонятливому собеседнику.

Связь опять прервалась. Блюм несколько минут постояла в раздумье, но, услышав ворчание кипящего чайника, вернулась на кухню.

Не успела она выключить газ, как телефон зазвонил снова.

— Простите меня, что надоедаю. Я звоню из Парижа. Тут сегодня бастуют связисты, и говорить трудно, — пожаловался баритон в трубке.

— Я на вас не в обиде, — заверила Блюм.

— Расскажите, когда и как произошла эта трагедия? — попросил неизвестный собеседник из Парижа.

— Я знаю не много. Анвара зарезали. Ножом в спину. Зарезали в московском театре во время спектакля. Убийцу ищет очень приятный и знающий сыщик. Его зовут Петр Григорьевич Фамилию я на память не скажу. Надо смотреть в блокноте, а я без очков.

— Это я виноват! — воскликнул голос в трубке — Умоляю, дайте мне телефон этого сыщика Я должен с ним говорить Я назову имя убийцы. Через два дня я буду играть концерт в Москве, и мы могли бы с ним встретиться лично Заклинаю вас, дайте его номер.

— Вы могли бы перезвонить мне через полчаса? Я постараюсь вам помочь, но без разрешения моей приятельницы, которая представила мне Петра Григорьевича, я вам дать его номер не осмелюсь, — ответила Блюм. — Ас кем, простите, я имею честь говорить?

— Меня зовут Гоги Абашидзе. Я пианист. Анварчик — мой ученик, — ответили в трубке.

— Гоги Ираклиевич Абашидзе? Я не ослышалась? — Серафима Аркадьевна побледнела, и голос ее задрожал.

— Вы не ошиблись. Меня действительно зовут Гоги Ираклиевичем. Откуда вы меня знаете? — удивился маэстро.

— Вас знает любой мало-мальски образованный музыкант Я слышала вас в записи. Вы божественный пианист, — борясь с волнением, сообщила Блюм.

— Тем более помогите мне. Свяжите с сыщиком, — настаивал Абашидзе.

— Позвоните мне через полчаса. Я вам обещаю, что сделаю все возможное. — Серафима Аркадьевна положила трубку и без сил опустилась на табурет. Так она просидела минут пять. Потом набрала номер своей подруги.

— Анечка, милая, у меня сейчас чуть инфаркт не произошел, — сообщила она дрожащим голосом.

— Что случилось, Серафима? Тебе нужен врач? — забеспокоилась Анна Степановна.

— Нет. Представляешь, с кем я сейчас говорила?!

— Откуда мне знать, милая, — удивилась вопросу Анна Степановна.

— Я говорила с самим Гоги Абашидзе, — торжественно сообщила Блюм.

— Кто он? Я впервые слышу эту фамилию, — ответила подруга.

— Как, ты не знаешь Абашидзе? — не поверила Серафима Аркадьевна. — Это великий пианист нашего времени! — чуть не заплакала Блюм.

— Ну извини меня, милая. Темная у тебя подруга, — покаялась Анна Степановна. Услышав, что Абашидзе желает говорить с подполковником Ерожиным, подруга милостиво разрешила Блюм дать телефон подполковника великому пианисту. Серафима Аркадьевна забыла про чай и ужин и не отходила от аппарата до двенадцати ночи. Но знаменитый маэстро не позвонил. Не позвонил он и на другой день, хотя пожилая женщина из дома ни на минуту не отлучалась. Междугородний звонок раздался в пять утра через сутки.

— Вы меня извините. Во Франции забастовщики совсем отключили связь. Я звоню из Варшавы. Через полчаса у меня самолет. Вечером был очень тяжелый концерт и я не нашел в себе силы сделать звонок, — признался маэстро. Он записал номер Ерожина, поблагодарил взволнованную женщину и повесил трубку.

Серафима Аркадьевна заснуть больше не смогла. Она, ворочаясь и вздыхая, полежала полчаса в постели. Затем встала, зажгла свет, нашла в музыкальной тумбочке концерт Рахманинова в исполнении Гоги Ираклиевича Абашидзе и поставила пластинку на круг.

Мощные звуки рояля заполнили странный дом учительницы сольфеджио, доставшийся ей по наследству от ученика Вовы Трифонова. Хозяйка слушала музыку, а губы ее беззвучно произносили имя погибшего постояльца.

Алексею Ростоцкому часто снился один и тот же сон. Это был сон мучительный и заканчивался он всегда одинаково. Алексею снилось, что он идет по пустынному плоскогорью. В одной руке у него мешок, в другой — рогатина.

Алексей приближается к камню. На камне лежит огромная кобра. Змея медленно поднимает голову, раздувает свой капюшон и начинает зловеще раскачиваться. Алексей готовит рогатину, целится в шею змеи. Он должен прижать рогатиной голову гада к земле, а затем положить змею в мешок. Но рогатина проходит мимо, и рептилия делает смертельный выпад. Укусила его кобра или нет, Ростоцкий не знает. В этом месте он всегда просыпается.

Алексей за свою бытность в Азии отловил не одну сотню кобр. Змей он сдавал и получал за это деньги. Кобр Ростоцкий не боялся. Кобра — благородная змея. Она никогда не нападает без предупреждения. Да и атакует кобра на то расстояние, на которое подняла над землей свою красивую голову. Другое дело — гадюка. Все разновидности этого подлого и очень ядовитого существа коварны. Гадюка может напасть внезапно, даже если ее не трогать.

Сегодня ночью сон опять повторился, но закончился он необычно. Кобра как всегда поднялась и раздула свой капюшон, а Ростоцкий не промазал. Рогатина точно ухватила голову змеи и прижала ее к камню. Алексей схватил извивающуюся кобру, спокойно положил в мешок и только после этого проснулся. Много лет он ждал во сне этой победы, и вот она свершилась.

Случается, что удача во сне откладывает свой отпечаток на весь день. Так произошло и сегодня. Алексей блистательно провел переговоры с немецкими партнерами. Контракт, о котором он так долго мечтал, подписан. Сын Антон на переговорах присутствовал и довольно сносно переводил. В два часа дня закончился обед с немцами, на котором партнеры сказали немало лестных тостов в адрес Алексея и его фирмы.