честно тебе расскажет.

Хоть он и просил меня не лезть, но я не могу молчать. Лезу на рожон и стискиваю кулаки.

– Не думай об этом, малыш.

Гордей произносит это мягко, но я понимаю, что продолжать этот разговор нет никакого смысла.

Глава 33

Мы возвращаемся домой, и я оказываюсь прижатой к стене. Задыхаюсь от града поцелуев, что обрушиваются на губы. Хватаюсь за плотную ткань рубашки и чуть ли не скулю в его губы. Соскучилась до головокружения.

– Соскучился по тебе, – выдыхает Гордей мне в рот, словно читая мысли.

Сердце радостно подпрыгивает. Дрожащими руками пытаюсь расстегнуть пуговички на рубашке, но получается фигово. Гордей что-то ворчит, отстраняется, а я жалобно хнычу от резкой нехватки его горячего тела.

Стаскивает рубашку через голову, и я сглатываю при виде литых мышц на груди. Он великолепен! Огромный и такой привычный, что сердце замирает от нежности.

Я думала, что Гордей и нежность несопоставимы? Бред! Именно Гордей нуждается в нежности, а я отчетливо понимаю, что готова давать ему эту нежность.

Но дольше мне думать просто не позволяют. Закидывают на руки и несут в гостиную. Гордей опускает меня на диван и отстраняется. Окидывает меня горящими глазами и облизывает нижнюю губу. И это настолько порочно, что низ живота моментально сковывает спазмом.

– Красивая.

Его руки гладят мои бедра, и он, надавливая на внутреннюю сторону, разводит широко мои ноги. Щеки опаляет жаром от осознания, что платье задралось и теперь перед глазами Гордея мои широко разведенные ноги и трусики.

Он не разрывает взгляд. Подцепляет пальцами трусики и уже привычно рвет. Недолгая боль опаляет кожу, но эта боль только сильнее разжигает внутри пожар.

Выдыхаю его имя, когда Гордей вводит в меня палец. Выгибаюсь навстречу. Чувствую, как внутри распирает от чувства наполненности.

– Сладкая, – проводит языком по складочкам и вырывает из меня громкий стон.– Такая сладкая, что крышу рвет.

Жар его слов опаляет внутренности. Я запускаю руку в его волосы, и Гордей с силой втягивает в себя клитор. Не сдерживаюсь и кричу. Хочется метаться по дивану, но Гордей прижимает мои бедра к кожаной обивке.

– Не торопись, малыш. Хочу, чтобы ты кончила с моим членом внутри.

Еще раз втягивает клитор и отрывается от моих складочек. Разочарование растекается по венам, и затуманенное сознание не успевает прийти в норму, как ощущаю мощный толчок, выдирающий из меня громкий стон.

– Вот так, – тихий хриплый шепот ударяет по напряженным венам.

Жесткие толчки сотрясают тело, и я впиваюсь ногтями в руки Гордея, которые держат мои ноги широко разведенными. Рискую открыть глаза и тут же чуть не улетаю в небытие. Вижу, как горящий взгляд Гордея устремлен на то место, где мы соединяемся воедино. И это настолько воспламеняет кровь, что я с трудом остаюсь в сознании и не кончаю.

– Гордей…– только и могу выдыхать после его каждого мощного толчка.

– Ты моя, – рвано выплевывает Гордей, и я вижу, как напрягаются его мышцы, – слышишь?

Не успеваю ответить: Гордей делает несколько круговых движений пальцем по клитору, и эти движения разрывают внутри атомную бомбу.

– Маленькая моя, – сквозь пелену доносится до слуха, и я погружаюсь в темноту.

Гордей

Ощущение какой-то задницы не покидает меня несколько последних дней. Снова подсаживаюсь на сигареты, пока пытаемся вычислить говнюка, который позарился на мое.

– Ну че? – в который раз за день спрашиваю у вошедшего в кабинет Дана.

Друг ерошит волосы и беспомощно разводит руками.

– Как призрак какой-то, сука. Неуловимый.

Сжимаю ручку в пальцах,и она с треском ломается,осыпавстол обломками.

– Надо к Саше парней приставить, – рассуждаю в слух, и ловлю кивок Дана.

Беру телефон в руку, но меня отвлекает стук в дверь.

– Можно, Гордей?

На пороге возникает Иванов, и у меня лицо вытягивается от удивления. Какого?..

– Проходи.

Тесть плотно закрывает дверь и тяжело садится в кресло. Выглядит осунувшимся и каким-то постаревшим. Неприятное предчувствие сильно скребет когтями за ребрами.

– Что-то случилось?

Иванов складывает руки перед собой и встречает мой взгляд. На дне его взгляда плещется что-то, похожее на панику.

– Разговор есть, – переводит взгляд на Дана.– Я могу говорить при твоем друге?

– Да. У меня нет секретов.

– Я только недавно узнал, кто ты такой.

Эти слова простреливают нутро. Не реагирую и жду дальнейших объяснений.

– Пропавший сын Олега. Я бы даже не догадался…

– Кто донес?

– Случайно всплыло. Жена фотографии перебирала старые. Я и не думал, что мог забыть, как выглядел Олег в молодости. Ты его копия, только больших размеров.

Кривая усмешка – и он нервно запускает руку в волосы.

– Потом повторно проверил по своим каналам. Но поздно уже было, дочь уже твоей женой была. Фамилию матери взял. Лихо меня обставил, когда я первый раз тебя пробивал. Зачем ты появился, Гордей?

Встаю с кресла и подхожу к окну. Олимп. Так, кажется, Саша выразилась?

– Не догадываешься?

Чувствую, как между лопаток неприятно колет. Передергиваю плечами, чтобы скинуть это ощущение. Вот уж чего Иванову не занимать, так это крепких яиц.

– Просвети.

Поворачиваюсь лицом к сидящему мужчине. Набираю в грудь побольше воздуха… Черт, я был не готов к этому разговору.

– А отца моего кто на тот свет отправил?

Лицо Иванова темнеет на глазах. Черты лица заостряются.

– Он сам туда отправился.

Делаю рывок в сторону тестя, но Дан тормозит на половине пути.

– Остынь, Гор.

– Хочешь узнать, что тогда произошло? Я поэтому-то и пришел сегодня, – Иванов снова ерошит волосы.– Нас трое было. Олег, я и Гена. Мы были чуть ли не королями, пока одному из нас стало мало тех денег, которые мы имели. Он убедил нас с Олегом в одном прибыльном дельце. Убедил нас вложить сбережения. Мы тогда даже и не думали, что кто-то из нас так может подставить другого. Но Гена смог. Лишил нас всего, а сам свалил в закат.

– Вранье. Я помню, как ты приходил к моему отцу с какими-то бумажками.

Тесть тяжело вздыхает, а я морщусь от разлившейся в груди боли. Неприятно просто ворошить то время.

– А я и не отрицаю. Я пришел подписать бумаги, которые мне Гена передал. Я реально верил ему как себе. И остался ни с чем.

– Да как это ни с чем? У тебя вон бизнес какой нарисовался!– рычу я и снова надвигаюсь на Иванова.

Стопорю себя в последнюю секунду, чтобы не врезать по роже. Надо закрыть этот вопрос. Выслушать его и уничтожить, как и планировал.

– Нарисовался? – вижу, как тесть злится.– Ты знаешь, чего мне стоило