После чего я включился в борьбу со «стальной флорой», судорожно обдумывая расклады.

Так, Ленка — спит. Это миф, типа спящей красавицы, очевидно. Миф мощный, судорожно пытающийся прогнуть реальность под себя. Кто у нас «злая крестная» — пока похрен. Надо ломать Миф, не давать ему осуществиться, даже в мелочах. Каждая помеха — возможность выйти из неприятной ситуации без потерь.

И тут раздался просто ощущаемый в небывальщине деревянный треск, а из комнаты в замке шибануло буйством некроса и витала. Но всполошившийся я отчётливо чувствовал двух живых.

И растения, живые и металлические, перестали переть как сволочи. Хотя Миф частично реализовался, это чувствовалось, блин!

— Уф, вроде всё, — вытерла пот со лба Хельга. — Что это было, Кащей? — улыбнулась она.

— Проклятие. И миф, который вроде бы не до конца осуществился. Лена спит, считай — в коме. Я туда, — отрезал я.

И посайгачил в комнату. Там в позе роденовского мыслителя сидел Славик, на полу, к обломкам идолища присоединились обломки веретена.

— Якорь, — сообщил ушастый, указав на деревяшки. — Я буду узнавать детали, Кащей.

— Понял. А я навещу её, — сообщил я, ложась на ковёр рядом с Ленкой. — Если будет атака — просто скажи, я очнусь… И это будет ВЕСЕЛО, — посулил я.

— Понял, сообщу. Перевожу замок в осадный режим, — кивнул Славка.

— И Хельге расскажи, — дополнил я, кивая на стоящую на пороге двергу.

А сам принялся проникать в небывальщину сна, ориентируясь на чувство Ленки. Дело было не слишком сложное, привычное. Хотя я, признаться, очень боялся обнаружить её так же свернувшейся калачиком, уже в мире снов.

Но — нет. Ленка была там и именно спала. Бегала, развлекалась, исчезала и появлялась, творила чудеса. Чмокнула меня в лысину, подёргала за стальные щупальцы, похихикала. Но в целом — именно спала, с ней даже поговорить по-человечески не получилось, ну осмысленно то есть. А так — всякие муси-пуси, «смотри как красиво», «а ты прикольный, Кащей». И не только, но я и не возражал, чувствуя, как сердце в теле ударило первый раз за всё время.

Через некоторое время Ленка явно «отвлеклась». Сколько времени прошло в сне — чёрт его знает, понятие времени в небывальщине ОЧЕНЬ относительное. Но жива, здорова, спит и видит сны. Это уже неплохо, да и общаться мы можем, пусть и довольно странно.

А в материи, судя по ощущениям, прошло часов двенадцать. И я просто очнулся — Зелёнку моё присутствие стало если не «тяготить», то она явно отвлеклась на другие сны. Ну а мне надо выяснять, что и как делать. Потому что вечно спящая жена и роман во сне — не совсем то, чего бы мне желалось!

Хотя и так — лучше, чем никак, вздохнул я, открывая глаза.

В комнате обнаружился Славка, обставленный терминалами, какими-то талмудами, явно деловито выясняющий и разбирающийся.

— Как она? — оторвался он от терминала на моё копошение.

— Спит и видит сны, — честно ответил я. — Пообщались, но она даже не может рассказать, что случилось. Для неё всё — сон.

— Неплохо, наверное. А что случилось — могу рассказать и я.

— Так рассказывай, — озвучил я, садясь рядом с Зелёнкой, положив на неё руку — ну, как-то спокойнее было.

— Посмертное проклятье, работа не менее чем полугода. Эльфийка, сильный маг, принесла себя в жертву чтобы сотворить убивающее проклятье, гарантированно работающее. И нацеленное на Елену. Тёзка её, кстати, — хмыкнул он.

— Так, Ленка — жива. А тёзка… блин, убивать дуру надо было! — злобно ударил я кулаком по загудевшему полу.

— Жива по двум причинам. Эльфийка увлеклась именно «неотвратимостью и необнаружимостью». Постаралась использовать не один, а несколько мифов. И, зачем-то, использовала в качестве якоря проклятья яблоню с техномагической деталью, — указал Славка на обломки веретена. — Техномагическая деталь не несла вообще никакого функционала. И второе — тут стоял идол «на удачу», — потыкал он в костяные обломки. — Не вытянул, конечно, но проклятье ослабил. И в сети, после срабатывания проклятья, появилось послание тебе.

— Ощути мою месть? — не слишком весело оскалился я.

— Почти. «Почувствуй то же, что и я, Кащей Бессмертный!»

— Не почувствовал. Она мертва?

— Не только мертва. Душа разрушена и ушла на проклятье, гарантированно.

— Туда и дорога. Хотя убивать психов надо, — вздохнул я. — Ладно, слушай что это за дура.

И рассказал я про Елену из Егорьевска, труп Егора и прочие моменты. Вот реально — старался не вспоминать, даже Зелёнке не рассказывал. А надо было не о жизни этой йобнутой сучки заботится, а прибить её нахрен!

Хотя… кто же, блин, знал? Я тогда в Егорьевске был одинок, да и если бы эта дура меня бы убить пыталась проклятьем — ну скажем так, порыпался бы. Но в трагедию бы не впадал.

В общем — хреново, конечно, и жопа. Но в целом — могло бы быть гораздо хуже, факт. И мне урок, раз уж семьёй обзавёлся — психов-врагов в живых не оставлять. Да и с не психами тоже подумать стоит — свихнутся, сволочи такие! И даже умирая смертью дохлых, нагадят, как эта йопнутай дурында, блин!

— Понятно, — покивал Славка на мой рассказ. — И почему веретено из яблони — видимо обломок того самого дерева.

— Похоже, что так, — кивнул я. — Так, Слав, как Ленку будить? — перешёл я к делу.

— Сложно, Кащей. Не невозможно, но… навертела эта мстительница, — махнул Славик рукой и перешёл к рассказу.

21. Путешествие злодея

И рассказал мне Славик, что согласно «оттискам в сети», дохлая Преглупая взяла два Мифа — про «спящих красавиц». И ещё понакрутила «для надёжности», увязав яблоко, веретено и чёрта в ступе в одну мешанину.

И это было одним из основных факторов, почему Ленка жива: небывальщину колбасило от «вариантов развития Мифа», соответственно, был избран вариант «зачарованного замка». Но этот вариант мы тоже похерили, не уснув и не дав затянуть себя «терниями».

Но вот разбудить Ленку, в которой после укола веретеном в дикой мешанине бурлил некрос и витал очень непросто.

— Первый вариант — каноничный, лесной. Как в сказке, — невосторженно выдал Славка.

— Ну, поцелую, куда деваться, — пожал плечами я. — Жена и всё такое. Мне можно.

— Эммм… Кащей, я про настоящий миф, — закатил глаза ушастый.

— Типа не отцензуренный? Ну ладно, ради дела можно и вдуть, — мужественно принял решение я.

Ну, отдаёт некрофилией, конечно. Но почему бы и «да», ради пользы дела? Можно даже не на пол, хех.

— Кащей. Там сказка несколько… в общем: красавица лежала в лесной избушке или