– Вы меня ничуть не обидели, сэр, – заверила его Сюзанна, игриво взмахнув ресницами, на что мистер Шонесси одобрительно улыбнулся. Кит подавил желание мрачно сдвинуть брови, но быстро успокоился. На этого оригинала трудно злиться. Тут с другого конца зала раздался хорошо поставленный женский голос:

– С чего тебе вздумалось так орать, Том. Я только-только...

Но тут женщина увидела Сюзанну и театральным жестом схватилась рукой за сердце. Впрочем, Кит не сомневался, что жест достаточно искренний. Круглое хорошенькое лицо женщины побледнело, отчего нарумяненные щеки запылали, как сигнальные огни. На ней была тога из пурпурного атласа, отделанная перышками и расшитая стразами, которые искрились и переливались повсюду, в том числе и в волосах женщины. Она вся была словно сияющее, пышущее здоровьем созвездие. Видимо, готовилась к представлению или только что закончила его.

– Как вы похожи на нее, дорогая, – выдохнула Дейзи. Она еще мгновение смотрела на Сюзанну, но в следующую секунду стала отвлеченно деловитой.

– Нам лучше поговорить в моей костюмерной. – Она перевела взгляд на Кита, и глаза ее округлились. – Это с вами мы встречались в...

– Мы не могли встречаться, мисс Джонс, – быстро перебил ее Кит, на что дама слегка вздернула брови и едва заметно усмехнулась. – Позвольте представиться. Я мистер Уайти, а это моя... моя... знакомая.

– Рада познакомиться, мистер Уайти. – Дейзи Джонс театрально протянула руку, и Кит склонился над ней. Дейзи была своего рода... новатором. Сам он лично не попадал под воздействие ее чар, но не раз был ее восторженным зрителем и даже как-то посылал цветы. Дань актрисе, основоположнице нового жанра.

Они последовали за мисс Джонс, которая сохранила изящную фигуру, несмотря на то, что молодость ее осталась позади. Особенно крестец – он покачивался, как палуба корабля во время шторма, и Кит, следуя за ней, едва не был загипнотизирован этим плавным покачиванием. Пройдя анфиладу комнат, они подошли к закрытой двери. Мисс Джонс распахнула ее и жестом предложила войти.

Это было все равно, что войти в... гигантский рот. Стены оклеены розовыми обоями, а узор на них Сюзанне не доводилось видеть ни в одной из лондонских гостиных. Посреди комнаты стояли две кушетки, обтянутые таким же розовым бархатом, словно два огромных языка.

В комнате стояло множество кресел, тоже розовых и достаточно мягких, чтобы со всеми удобствами разместить великолепный зад мисс Джонс. Видимо, она денно и нощно принимала посетителей. Одну из стен сплошь закрывали зеркала. Несколько продуманно размещенных светильников заливали комнату ярким светом.

– У меня наконец-то есть своя собственная костюмерная, – гордо обвела она комнату рукой. Потом повернулась и, окинув Сюзанну ласковым взглядом, обхватила ее лицо ладонями. – Глазам своим не верю! Простите, но я просто не могу не...

Она обняла Сюзанну и прижала к своей объемистой благоухающей мускусом груди, и Сюзанна почувствовала, как в нос ей забилось перышко. Высвободившись из объятий Дейзи, она чихнула в ладонь, стараясь, чтобы этого никто не заметил.

– Вы просто вылитая Анна! Она была такой же красавицей и, само собой, недолго протанцевала здесь, в «Белой лилии». Ее подцепили почти сразу. Она и меня уговорила перебраться в этот городишко, названный в честь герцога, который...

– Горриндж, – одновременно подсказали Кит и Сюзанна.

– Правильно, Горриндж! Я думала, что начну там новую жизнь. Но едва не умерла от тоски. Большую часть времени проводила в пабе. Я так скучала, что вздумала там выступать со своим номером. Не могу сказать, что не пользовалась успехом. Видите ли, этот номер очень нравится публике.

Она многозначительно улыбнулась Киту, а он улыбнулся ей в ответ. Сюзанна изо всех сил старалась не обращать на это внимания. Дейзи наклонилась к Сюзанне.

– Знаете, душечка, – доверительно заговорила она, – я первая на сцене дала возможность публике вблизи посмотреть на...

Кит перебил Дейзи:

– Ее на самом деле звали Анна Смит? – спросил он.

– Смит? – удивилась Дейзи. – С чего вы взяли, что ее звали Смит?

– Из церковной книги в Горриндже, – объяснила Сюзанна. – Она была записана там как Анна Смит.

– Ну, я полагаю, она хотела жить спокойно и потому взяла это имя. Я ее знала как Анну Хоулт. А вы, душенька, которая из них?

Сюзанна заметила, что Кит при этих словах напрягся и нахмурился.

– Прошу прощения, мисс Джонс...

– Ну, вы – Сильвия, Сабрина или Сюзанна?

– Я не вполне пони... – Сюзанна запнулась. Но вдруг поняла, и в ее груди затрепетали крошечные крылышки восторга.

– У Анны было три дочери, – медленно, словно объясняя математическую задачу, произнесла Дейзи Джонс, наклоняясь вперед. – Вы – которая из трех?

У Сюзанны сам собой раскрылся рот, и она, прижав ладони к щекам, повернулась к Киту.

– Сестры! У меня есть сестры! У меня правда есть сестры? – снова повернулась она к Дейзи за подтверждением. Когда та, смеясь, кивнула, Сюзанна порывисто обняла ее. Еще день назад она казалась себе непонятной надписью на табличке, а теперь была Сюзанна по фамилии Хоулт, и у нее были две сестры!

– Ох, бедняжка, ты и не знала? Но это, наверное, правда – вы были совсем маленькие, когда Анна уехала, а вас разлучили.

– Но... какой была моя мама? Что с ней стало? А мои сестры? А отец?

Дейзи добродушно посмеивалась над волнением Сюзанны.

– Да, душенька, ты тогда была еще кроха. Твоя мама выступала здесь, в «Белой лилии», в кордебалете, пока твой будущий отец не положил на нее глаз. И она все бросила: отныне ей нужен был только маленький домик в деревне, ее девочки и их отец. Анна – ох, до чего она была милой, чудесной девушкой, но с характером, бывало, так вспылит, что только держись. И всегда была честной, говорила только правду.

Потрясенная, Сюзанна молча слушала, как описывают ее мать, которая наконец-то после стольких лет обрела какие-то очертания. Она наверняка жива! Сюзанна чувствовала, что она жива.

– Да, она была моей самой близкой подругой, – вздохнула Дейзи. – И я уверена, что она тут ни при чем, всегда была уверена. Она не делала этого.

– Чего именно? – Сюзанна пожалела, что задала этот вопрос. Ответ – она почувствовала – непременно будет страшным.

– Ну не убивала твоего отца, конечно!

Увидев ужас на лице Сюзанны, Дейзи Джонс тоже ужаснулась и вопросительно посмотрела на Кита:

– Разве она не знала?

Он мотнул головой. Кит по-прежнему находился в странном напряжении, у Сюзанны сложилось впечатление, что он весь подобрался и готов в любой момент выбежать из комнаты. Дейзи глубоко вздохнула и заговорила тихо и ласково:

– Его звали Ричард Локвуд, Сюзанна. Очень красивый мужчина, очень заботливый, любящий, любил твою маму, тебя и твоих сестричек. Он занимался политикой, был очень важным и богатым человеком. Как я уже сказала, однажды вечером он увидел здесь, в «Белой лилии», Анну, ну и... Женат он никогда не был и на ней тоже не женился. Он поселил ее в собственном доме в Лондоне, но, когда родились твои старшие сестры, перевез семью в Горриндж, так захотела Анна, да и сам он тоже, поскольку городок этот – славное место, названный в честь герцога-стихоплета, и все такое. У папочки твоего все было в порядке с юмором. Но потом твоего папочку... – Дейзи понизила голос, – его убили, Сюзанна. И во всех газетах написали, что это Анна его убила. Преступление страсти, как говорили. И еще говорили, что есть свидетели. Я в это не верила и никогда не поверю. Он тогда был в Лондоне, а она с девочками в Горриндже, это я точно знаю. Да и не стала бы она никогда... – Дейзи умолкла, и лицо ее сделалось задумчивым и печальным. – Видела бы ты, как они друг друга любили, Сюзанна! Это была настоящая любовь, не просто страсть.