— Говоришь, первая леди Оберлинг упала с лестницы сама? — медленно спросила я, распрямляясь.

Как бы мне ни хотелось немедленно изловить неведомого мага, надо было выходить на поиски Оберлинга. Кир собирался отправиться за ним вместе с Якобом и Морисом — одним из конюхов. Я заставила их взять меня с собой. И что с того, что я не хожу на лыжах? Зато я хожу по снегу! А на лыжах выучусь в следующем году.

Мне вняли: мужчины, как и лорд Оберлинг днем раньше, поняв, что я могу уплотнить им дорогу, предпочли передвигаться в зверином обличье. Я шла на своих двоих, а рядом со мной рысцой бежали два крупных пса и худая рысь. Конечно, я бы предпочла ехать верхом, но удерживать одновременно снег и незнакомое животное я бы, скорее всего, не смогла.

Двигаться в мужской одежде оказалось куда более споро, чем в куче юбок, но всё же оборотни были значительно быстрее меня. К подножью старой полуразрушенной сторожевой башни они добрались раньше, но подняться по укрытому рыхлым снегом крутому склону не смогли ни в зверином, ни в человечьем облике.

А вы думали, зачем я напросилась с вами? Выстроить из снега ступеньки для меня — дело пары минут.

Вот что забавно — в Славии я слыла водником, а здесь, в Галлии, сделалась снежным магом. Мне нравился снег — он оказался послушнее и полезнее воды.

Оборотни наперебой уверяли меня, что лорд Оберлинг внутри, да я и сама уже чуяла его присутствие. Квадратная башня вблизи была крепче, чем казалась снизу. Камни плотно прилегали друг к другу, дверь, освобожденная от снега, почти не тронута временем. Укрытие от непогоды сомнительное, но внутри куда безопаснее, чем снаружи. Там даже было довольно тепло: Максимилиан развел костер.

Впервые я увидела его зверя: это был очень крупный черный волк с белыми лапами и подпалинами на животе. Глаза у него ярко-голубыми. Даже пушистая шкура не могла скрыть болезненной худобы. Меня, не сговариваясь, мои спутники втолкнули в дымное пространство башни первой. Волк сверкнул глазами, медленно поднялся и поддел головой мою руку, как ластящаяся кошка.

Воспользовавшись разрешением, я сбросила рукавицы и запустила пальцы в густую теплую шерсть.

Мужчины обернулись в людей снаружи. Оберлинг, очевидно, был не столь чувствительным, и, не подумав пощадить моё душевное здоровье, стал распрямляться прямо при мне.

Зрелище не для нервных барышень: недаром оборотни не любят менять ипостась при свидетелях. Зверь поднимается на задние лапы, тело его трещит и скручивается, неуловимо меняясь. Счастье еще, что оборотни трансформируются вместе с одеждой: во всяком случае, взрослые. Таскать тулупы и валенки на зверином хребте довольно сложно.

С тяжелым вздохом я сдержала те резкие слова, каковые я бы непременно высказала своему недалекому супругу, будь у нас менее официальные отношения, но, полагаю, он отлично понял всё по моему взгляду.

— Я дурак, знаю, — с виноватой улыбкой произнес он. — Но и этот буран какой-то неправильный. Слишком уж внезапный, слишком… направленный на замок Нефф.

Мы с Кирьяном переглянулись и помрачнели.

Оберлинг жадно вгрызся в кусок холодного жареного мяса, который я взяла с собой. Надо было решать, что делать дальше: то ли возвращаться домой, то ли идти вперед на поиски Гленна и Марка.

Кирьян предложил мне и мужчинам возвращаться, потому что передвигаюсь я слишком медленно, но у Максимилиана была другая идея. Он поднялся по шаткой деревянной лесенке на второй ярус башни и, словно ярмарочный фокусник, вытянул оттуда дровни — легкие деревянные санки с упряжью. В них на собаках по зимнему времени перевозят дрова.

— Милославу я повезу сам, если она проложит нам путь. Эти места я знаю превосходно, я здесь вырос. Якоб и Морис отправляются домой: там сейчас необходимы мужские руки. Скорее всего конюшню надо латать, возможно, стоит пополнить запасы дров. И, конечно, негоже встречать в пути Зимнепраздник.

Я захлопала глазами: Зимнепраздник же! В самом деле, в Славии это самое важное событие зимнего сезона. Катанье на коньках, снежные крепости, костры на поляне в лесу, нарядно украшенные дома и, самое главное, подарки!

Зимнепраздник отмечают в самую маковку зимы: дальше день пойдет в рост, с каждым днем будет становиться всё теплее, хотя здесь до весны еще очень далеко, не менее двух лун. В Славии зимы недлинные, мягкие. Порой и снег не покрывает поля — тогда уж маги его зазывают. Бывало у нас, хоть и не часто, что на Зимнепраздник шел дождь.

Здесь уж зима так зима: никакого сравнения с нашей. Что же это, я в Зимнепраздник буду не в замке?

— Мы как раз к утру дойдем до Медянки, — продолжил Максимилиан. — Оттуда до шахты день пути. Встретить праздник в деревне — хороший знак, для деревенских жителей, конечно. А уж если при них будут целых два мага, то они будут просто счастливы.

На том и порешили — кто возразит лорду? Аккуратно усадили меня в санки, впрягли туда Оберлинга, и мы отправились в путь.

Поразительно! Видела бы меня сейчас Юлианна! Сам лорд Оберлинг тащит на санях ее непутевую внучку, а племянник мчится рядом, вздымая столбы снежной пыли. Несмотря на то, что супруг укутал меня еще и в свой тулуп (сказал, что ему всё равно бежать в теплой шкуре), я довольно быстро замерзла. К тому же очень хотелось спать, глаза закрывались сами собой. А ведь мне нужно было следить за дорогой, уплотняя перед оборотнями снег. В очередной раз провалившись в сон, я явственно увидела перед собой Тамана и услышала его насмешливый голос:

— Глупая женщина, знай свое место! Ты снова суешь свой нос в мужские дела, упрямица?

От жгучей обиды открыла глаза — вовремя: лапы оборотней уже проваливались в снег. А еще я чуяла горьковатый запах дыма. Пришедшая мне, верно, от усталости безумная идея заставила меня подскочить.

— Кирьян, — закричала я, но тут же закашлялась, захлебнувшись морозом. — Кирьян! Сделаем снежных коней! Ненадолго наших сил хватит!

Рысь затормозила, волк остановился как вкопанный, а сани все еще ехали вперед — насилу звери успели убраться с их дороги.

— Эта девочка — лучшее, что случилось в моей жизни! — с чувством прохрипел Кир, мгновенно принимаясь за работу.

Никаких коней у нас, конечно, не вышло — не в том мы были состоянии, но вот снежный вихрь, подхвативший сани, куда мы с огромным трудом встали, прижавшись друг к другу, как моченые огурцы в бочке батюшкиной кухарки — вихрь вышел замечательный. Казалось, прошло несколько мгновений, когда у подножья белой горы показались заснеженные холмики, из которых курился дымок.

На самом деле уже светлели звезды. Что ж, зато мы согрелись. Уже не сговариваясь — языки у нас с Киром ворочались с трудом — просто переглянувшись, мы привычно раскидали снег с домов, освобождая улицы, лесенки, каменные изгороди.

Миг — и мы, обессиленные, висящие с двух сторон на Оберлинге, стоим возле самого большого каменного дома о два этажа. Таща нас на себе (особенно меня, Кир еще способен самостоятельно, хоть и с опорой, переставлять ноги), Максимилиан принялся ногами колотить в деревянную дверь.