— Короче говоря, дело мое на самом деле совершенно пустяковое, — бодро затараторила Таня. — Один знакомый чоруг дал мне вот эту штуку. — Таня извлекла из кармана своей теплой куртки синий глоббур — чоругский инфоноситель. — На нем записана исключительно важная информация. А именно координаты планетных систем, одна из которых предположительно имеет отношение к останкам джипса, которые мы обнаружили на планете Вешняя, где работала наша экспедиция.

— Джипса? — Мне показалось, что я ослышался. — Вы и в самом деле знаете, кто такие джипсы, Таня?

— Я даже знаю, что мы с ними недавно воевали.

Она произнесла это так, что я в один миг — и навсегда — поверил, что она не просто симпатичная девчонка, каких, в общем-то, много. А самый настоящий ученый. В голове у которого — тысяча губерний. За спиной у которого — поколения таких же, как она: башковитых, въедливых, решительных, изобретательных женщин и мужчин. Да и глоббур у нее в руках недвусмысленно свидетельствовал о том, что она не в бирюльки на своей работе играет. Я вот, например, за всю свою жизнь настоящего глоббура ни разу в руках не держал. Хотя на картинках, конечно, видел. В Академии.

— Мнэ-э… Я удивлен. Я был уверен, что все данные о Наотарском конфликте до сих пор засекречены…

— Да, засекречены, — равнодушно повела плечом Таня, дескать, «не лаптем щи хлебаем». — Именно поэтому я попросила бы вас держать в тайне мою просьбу. Возможно, от того, что записано на этой штуке, будет зависеть вся моя дальнейшая карьера.

— Ого! Вся карьера! — усмехнулся я. — И что же я могу сделать для всей вашей научной карьеры, милая моя Таня?

— Прочесть координаты планет, которые здесь записаны. К сожалению, они даны в чоругской сетке. Так что их еще желательно пересчитать в наши, но это уже ерунда, есть ведь алгоритмы. Тут главное — устройство для чтения глоббуров. Но у вас же они есть!

— У кого это — «у нас»?

— Ну… У пилотов, например… Я даже не знаю…

«Ничего себе пустячки!» — подумал я.

— Знаете, Таня… Инфоконвертер — вещь довольно-таки редкая. Сотрудничество Великорасы с чоругами, к сожалению, носит весьма эпизодический характер. Своими знаниями о космосе чоруги делиться не очень любят… Глоббурами с астрографическими сведениями попусту не разбрасываются… Да нам они и не особенно нужны…

— То есть… Надежды нет? — Расстроенная Таня надула губки и стала просто-таки прелестной. Я невольно залюбовался.

— Надежда всегда есть! — Я сделал авторитетное лицо. — В Городе Полковников существует как минимум одно место, где имеются конвертеры. И я сделаю все возможное, чтобы в это место проникнуть! Если эти координаты для вас так важны…

— Очень важны! Потому что модель планетной системы, которую мы нашли на Вешней, предположительно является частью тела джипса и, как считал мой друг чоруг Эль-Сид, показывает, на какой именно планете джипс был рожден! — возбужденно сказала Таня.

— Это действительно важно, — согласился я. Признаться, я не был уверен, что в Городе Полковников в самом деле имеется конвертер.

Еще больше я сомневался в том, что этот конвертер, если он и имелся, пережил все бомбардировки и обстрелы. А если даже пережил, где гарантия, что меня допустят к его мудреному электронному телу?

В то же время я был совершенно уверен в другом: если ради счастливого блеска прекрасных Таниных глаз придется сплясать камаринскую на крыле подбитого флуггера или стать вожаком стаи акул-людоедов где-нибудь в окрестностях Бермудских островов (Атлантическая Директория), я запишусь в танцкласс и на курсы коммуникативной психологии хрящевых рыб.

Таня встала с кровати и передала мне глоббур. Ненароком наши пальцы соприкоснулись, и я почувствовал… да-да… тот же самый щекотный, возвышающий, волшебный ток, что недавно уже соединял наши тела в единое невещественное целое.

Так уже было с Иссой. И все же с Иссой было как-то не так.

«Ну вот… Не успела на девчонкиной могиле трава зазеленеть, а ты себе уже другую нашел…» — сказала мне моя совесть маминым голосом. К слову, мать моя была непревзойденным специалистом по верности до гроба и после развода с моим отцом замуж так и не вышла.

Я посмотрел на Таню глазами побитого пса — то ли извиняясь на случай, если она сочтет мое прикосновение фривольным, то ли сожалея, что не длиться этому прикосновению вечность, но лишь секунды.

Таня отдернула руку, ее щеки покраснели.

— Спасибо вам, Александр, — сказала она, стремительно высвобождаясь из удушливого плена моей комнаты. — Я буду ждать.

Проблема чтения Таниного глоббура на поверку оказалась ерундовой. В кои-то веки я недооценил свои силы и возможности. Бердник, к которому я обратился за помощью, отвел меня куда надо и сказал что надо.

И вуаля! Глоббур прочитан! Даже не верилось…

Я вышел на улицу в приподнятом настроении. И хотя мороз стоял, как обычно, февральский, я был полон майских надежд.

Я нацепил кислородную маску и поднял меховой воротник новенькой форменной куртки, только вчера с Земли. Пленки с распечатками я свернул в трубочку и, размахивая сим жезлом, зашагал по направлению к своему общежитию.

В своих мечтах я уже набирал Танин номер, а в мыслях подбирал слова и интонации, когда услышал за спиной радостный выкрик:

— Пушкин?! Сашка?! Ёкарный папенгут!

Я обернулся. Прошу любить и жаловать: Богдан Меркулов. Довольный. Молодцеватый. Краснолицый, чтобы не сказать краснорожий. С фингалом под глазом. С подвязанной рукой.

— Давно не виделись, — ухмыльнулся я.

— Не говори! Заманался я в этом госпитале — страшное дело!

Мы обнялись.

— Я думал, ты еще лечишься.

— А-а, на мне заживает, как на собаке, — простодушно заявил Меркулов. — Помню один раз, еще в школе, меня двутавром по башке звездануло, на стройке. Чуть не сканал вообще. Доктор мамане моей говорил, что прогноз, мол, плохой, может всякое случиться, но для армии ваш сын в любом случае интереса представлять не будет. Ну и все это их докторское ля-ля. А на четвертую неделю меня уже из больницы-то и выписали. Вот тебе и прогнозы! И, кстати, насчет армии — вот бы я сейчас на этого поганого докторишку посмотрел, ой посмотре-ел! — Меркулов сжал кулаки, словно собрался тотчас отправиться на поиски того самого доктора. Как вдруг он резко изменился в лице и, понизив голос, спросил:

— Кстати, как думаешь, даст нам военфлот родной какую медальку?

— Должен… По логике.

— Намекнул бы им кто. Ты же с Тылтынем в хороших отношениях?

— Да прекрати, Богдан, — нахмурился я. — Думаю, они там сами разберутся…

— Да кто их знает, — с сомнением сказал Богдан. — А вообще шучу я. Шучу!

— Да я так и понял. — Я вымученно улыбнулся.