— Что навсегда?

— Ты никуда от меня не денешься! — жестко отчеканил он. — Ты можешь уехать в Москву хоть завтра, но я все равно тебя найду и верну.

— Я даже знаю, где ты меня найдешь. — Ее терзало неуемное желание злить Рому.

— Я знал, где тебя искать, долго терпел твоего Семена. Но всему есть предел. Если ты не хочешь, чтобы с ним… — Он запнулся, собрался с мыслями и сказал: — Не надо расстраивать моего отца. Он поддержал меня, хотел, чтобы я тебя нашел и вернул. Надеюсь, ты не осуждаешь его за это.

— Хорошо, я не стану расстраивать твоего отца, — согласилась Лена.

Но завтра же, в ближайшее время, при первом же удобном случае она отсюда сбежит. Встреча с Харитоновым-старшим станет подготовкой к реализации этого плана. Пусть Рома думает, что Лена смирилась со своей участью, тогда и контроль за ней ослабнет.

Рома совершил поступок, за который ей не хотелось осуждать его. Но все же он поступил глупо. Лена не вещь, чтобы безропотно переезжать с места на место и уж тем более отдавать себя в общее пользование.

Семен поднялся с кровати, сунул ноги в тапки, но промазал. Ну и ладно, и так сойдет. В межкомнатный холл он вышел босиком, там и понял, что провел ночь в гостевой спальне. Почему?..

Сначала Семен решил ожить, а потом уже заняться поиском ответа на свой головоломный вопрос. В холодильнике стояли несколько банок пива. Он с жадностью открыл одну, припал к живительному источнику. С каждым глотком занавес над его памятью поднимался все выше.

Вчера они с Антониной были в ночном клубе. После фирменного коктейля его понесло. Появились друзья. Он представил им Антонину как свою невесту. Она вела себя перед ними как доктор наук, защитивший диссертацию по правилам поведения в увеселительных заведениях. Она все знала и умела, но при этом не тяготела душой к столь праздному времяпрепровождению.

Да, после клуба они, кажется, поехали к нему домой, но спать легли в разных комнатах. Или Антонины здесь и не было? Может, он привел домой какую-то другую девушку? Например, Яну?

От этой мысли Семена бросило в жар. Он лихорадочно допил пиво и направился к спальне. Осторожно открыл дверь, просунул голову и увидел девушку со светлыми волосами, лежащую на кровати. Она обнимала во сне одеяло и подушку, короткая сорочка задрана. Ножки — восторг озабоченного поэта, эротическая ода на злобу дня.

Это была Антонина. Обнаженная снизу, но непознанная даже сверху. Да, он пытался вчера определить степень упругости ее груди, но, кажется, получил по рукам.

— Подсматривать нехорошо, — сонно, но с насмешливыми нотками в голосе проговорила она и заворочалась, заползая под одеяло.

— Как насчет пива?

— Холодное? — не поднимая головы, спросила она.

— А то!

— Нет, я замерзла.

— А согреть некому.

— Хорошо, уговорил.

Семен нырнул к ней под одеяло, и Антонина прижалась к нему. Он ощутил дикий прилив настроения. В каждой клеточке его тела прозвучал трубный призыв к действию.

Но Антонина сжала ноги и возмущенно заявила:

— Мы же договорились!

— О чем?

— Не надо!

— До свадьбы? — спросил он, вспомнив условие, которое ставила ему Лена, имеющая право на это.

Вдобавок она все-таки сперва продемонстрировала всю красоту своего тела в действии. Нет, Антонина будет набитой дурой, если заикнется о свадьбе.

— Какая свадьба? — удивилась она. — Не собираюсь я за тебя замуж.

— Почему?

— Незачем. Мне и так хорошо.

— Не вижу, что хорошо. Но если ты позволишь…

— Всему свое время. Сначала я должна к тебе привыкнуть.

— Как долго ты будешь привыкать?

— Дня два-три. Только не говори, что я зануда. — Антонина мило улыбнулась.

— Зануда! — тут же заявил Семен и подмигнул ей.

— Не надо меня лапать! — Она схватила его за руку, которую он просунул снизу под ее сорочку.

— Совсем не надо?

— Здесь нельзя!

Он поднял руку выше.

— А здесь?

— Ладно, так уж и быть.

Все-таки она позволила ему ощупать, затем и разглядеть свою грудь.

Чуть погодя барышня раздвинула ноги и тут же спросила:

— А как же пиво?

Семену пришлось идти на кухню. Когда он вернулся, Антонина уже принимала душ. Она вышла из ванной комнаты в том наряде, в котором вчера отправилась в клуб. Это было коктейльное платье, весьма смелое, но девушка почему-то выглядела в нем довольно скромно.

— Ты же не уйдешь? — спросил он.

— Не знаю.

— Ты мне нужна.

— Хорошо. — Она мило улыбнулась и отправилась на кухню готовить обед, который должен был стать для них и завтраком.

Приемная большая, на целых три кабинета. Секретарши сидели спиной к стене, за которой располагался главный из них, директорский, с видом на две двери. Не очень-то удобное положение.

— Не нравится? — спросил Яков Данилович.

— Почему? Тут вполне неплохо, — ответила Лена.

Она не желала расстраивать человека, с которым давно уже хотела познакомиться. Вчера Лена произвела на него неплохое впечатление. Сначала Яков Данилович признал в ней невестку, а затем и занятную собеседницу. Он пригласил их с Ромой к себе домой, на семейный ужин. Завтра им предстоял серьезный разговор о том, как сыграть свадьбу. А сегодня Лена должна была определиться с работой.

— Не нравится.

— У меня свой кабинет был.

— Будет и тут, — заверил ее Яков Данилович. — Как и должность старшего менеджера в производственном отделе. Думаю, величина оклада тебя волновать не должна.

— Почему же? — спросил Рома. — Лена ценит независимость. Думаю, тысяч пятьсот в месяц ее вполне устроят.

— У нас общество с ограниченной ответственностью и независимостью, — сказал его отец.

— Лена лишнего себе не позволит.

Рома не просто говорил, он настраивал Лену на высокий уровень отношений. Люби мужа, не думай о Семене и не рвись к нему в Москву. Она должна была соответствовать этим его требованиям. Более того, у нее вдруг возникло желание быть верной женой. А как же Семен?

Лена понимала, что не может жить с Ромой. После того обмана, не столь уж и давнего, она не должна была верить ему, не могла относиться серьезно даже к узаконенному браку. Тем более что ее нагло похитили. Рома и Яков Данилович для нее чужие. Лену тянуло к ним, но она понимала, что пора брать себя в руки и бежать прочь от искушения, чтобы сохранить уважение к себе.