– Автомобиль. Это просто здорово. Спасибо. Вот только не покажется ли кому-нибудь странным, что швейцарский журналист раскатывает по стране…

– С тем пропуском, что вы получите, ни у кого вопросов не возникнет… – тут он сделал паузу, тем самым привлекая мое внимание, – так как он будет за печатью и подписью самого Розенберга.

Я быстро принял восхищенно-удивленный вид, чтобы польстить Модлицу:

– У меня просто слов нет, господин Модлиц. Вы умеете удивить!

Эсэсовец расплылся в довольной улыбке:

– Господин Бурш…

– Бросьте! Для вас с этой минуты я просто Алекс. Ведь мы только что стали партнерами, не так ли?

– Отлично! Тогда для вас я Вилли! Алекс, теперь давайте выпьем за наше тесное сотрудничество!

Схема работы нашего нелегального предприятия получила шуточное название «Грабь награбленное». Впрочем, я только следовал ленинскому лозунгу «грабь награбленное», появившемуся в первые годы власти, когда большевики в массовом порядке осуществляли поголовную конфискацию (экспроприацию) частной собственности у их владельцев.

Вместе с Вилли мы оценили объем работы, после чего я решил, что лишних людей привлекать не стоит. Модлиц стал главной шестеренкой в нашем механизме. Он находил картины или другие предметы искусства, имеющие определенную ценность, затем делал их переоценку, после чего они направлялись в антикварные, комиссионные магазины и ломбарды Берлина, но не доходили до прилавка. Во время Второй мировой войны в Германии наблюдался небывалый подъем антикварной и комиссионной торговли, вызванный громадным предложением награбленного товара, поэтому в неразберихе такая операция просто терялась среди множества других покупок. Курт взял на себя контакты с таможней и пограничной стражей. Он же наладил контакт с контрабандистами, с которыми мы переправляли часть товара. Вальтер, который до сих пор числился в розыске на территории Рейха, стал принимать груз по другую сторону границы. Я взял на себя сопровождение груза до границы, а наиболее ценные предметы искусства сам лично доставлял в дом барона. Обратно ехал не с пустыми руками. Коньяк, сыр, сигареты и кофе. Половина из них шла Вилли в качестве дополнительной благодарности.

За два первых месяца работы мы перебросили в Швейцарию около восьмидесяти предметов старины, из них сорок семь картин. Все они имели свою цену в международных каталогах.

С Модлицем мы даже немного подружились. Для него я стал человеком, с которым можно было поговорить по душам, выложить свои страхи и сомнения, не опасаясь, что тот донесет на тебя в гестапо. Когда он перебирал лишку, то оставался у меня ночевать, и тогда мне приходилось выслушивать его пьяно-философские взгляды на жизнь. Правда, нередко среди них проскакивала довольно интересная информация. Так мне стало известно, что гитлеровцы начали формировать грузы специального назначения для сверхсекретных тайников во всей Германии, где должны были храниться слитки драгоценных металлов, валюта, произведения искусства и антиквариат для будущих поколений нацистов. В соответствии с планом «Закат солнца» с конца лета 1944 года на юге и востоке Германии, в Австрийских Альпах и Рудных горах в Чехии началось сооружение и обустройство глубоких бункеров и естественных тайников. Входы в них подлежали тщательной маскировке – как правило, их замуровывали или взрывали. Строили хранилища по проектам немецких инженеров под надзором СС военнопленные, по окончании работ они подлежали ликвидации. Степень секретности была такой, что по завершении строительства хранилищ особого назначения ликвидировались не только работавшие там военнопленные, но и (в особых случаях) солдаты строительных частей вермахта и проектировщики. По мере приближения конца войны эта программа получала все больший размах, и в нее включалось все больше объектов. К началу 1945 года это были уже любые места (замки, поместья, особняки, хозяйственные постройки, монастыри, церкви, бомбоубежища), где можно было спрятать сокровища. Наращивалось и строительство подземных хранилищ, предназначенных для особо значимых документов и ценностей.

На следующий вечер у нас состоялся разговор.

– Вилли, вы вчера похвастались, что занимаетесь формированием и отгрузкой ценностей, которые должны в будущем помочь восстановлению нового Рейха. А почему вы об этом раньше молчали? Или мы не друзья?

Эсэсовец скривился так, словно надкусил лимон, потом налил себе виски полстакана и сразу опрокинул себе в рот. Кинув в рот ломтик сыра, какое-то время жевал, потом глухим, недовольным голосом проговорил:

– Алекс, давайте сразу договоримся, что мои служебные тайны не будут являться товаром для торга. Я немец и верю в будущее возрождение Рейха! Вам, швейцарцу, этого просто не дано понять!

– Ой! Только не надо мне говорить об арийской расе и ее высшем предназначении. Оставьте это вашей пропаганде. Теперь насчет тайны. Я согласен увеличить ваш гонорар на десять процентов за то, что вы будете мне давать координаты этих тайников. По-моему, это хорошее предложение, к тому же выполнить такую работу для вас не составит особого труда.

– Вы просто не понимаете, что мне предлагаете! Меня не просто убьют! Я испытаю все муки ада…

– Послушайте, Вилли. Мы с вами деловые люди, и то, что сейчас делаем, уже тянет на десяток лет тюрьмы. Разве не так? Так что давайте пойдем дальше. К тому же давно хотел спросить у вас: чем собираетесь заняться после войны?

– Я… М-м-м… Честно говоря, много думал, но так ни к чему и не пришел. Мне нравится такая картинка: я сижу за столиком уличного кафе. Передо мной рюмка конька и чашка кофе, а на душе спокойствие и умиротворение. И никакого страха. Вы даже не представляете, как трудно выживать в атмосфере страха и отчаяния!

– Вот видите! Вам нужно спокойствие. А как оно достигается? Хорошим счетом в банке! Если вы проследите за логической цепочкой моих умозаключений, то поймете, что я вам тоже желаю спокойной и счастливой жизни.

Штандартенфюрер СС снова налил себе виски. Выпил, потом алкоголь сделал свое дело, и он, пьяно махнув рукой, заявил:

– Дьявол с вами! Попробую. Вот только координаты секретных мест сказать вам не смогу. Сразу поясню, чтобы не было лишних вопросов. В мои обязанности входит составление и упаковка груза. Причем формирую я его, исходя из габаритов и объемов транспорта, которым должен был быть отправлен груз.

– Но вы же доставляете его… предположим, на вокзал?

– Нет. Этим занимаются особые команды. Они забирают упакованный груз, а затем сопровождают его в пути. М-м-м… – Вилли задумался, потом изобразил на лице сомнение: – Но кое-что, наверно, все же можно разузнать. Только…

– Только прибавь мне, Алекс, еще пять процентов. Вы это хотели сказать, Вилли?

– Почти. Только не пять, а десять процентов. Оно того стоит, Алекс, поверьте мне!

– Погодите! Еще пять минут назад вы говорили, что у вас нет никакого выхода на тайники, а теперь вы утверждаете, что узнаете места их расположения. По-моему, вы собираетесь меня обмануть!