По древней традиции элита бежала еще до прихода чумы и оставила Вашингтон народным массам. Улицы не казались безжизненными: Натана Ли встретило пышное буйство зелени. Зацветала вишня. Ветер играл розовыми лепестками. Всюду на газонах распускались цветы. Деревья в парках были выкорчеваны, а сами они распаханы под огороды. Длинные грядки заботливо возделывались женщинами и детьми под охраной мужчин с ружьями из ломбардов или автоматами с черного рынка. Некоторые сады принадлежали церковным группам, другие контролировали бандиты. Самые красивые парки, которые он видел, были на попечении «Нации ислама»[44]— их женщины были все в белом, как черные ангелы.

Это была пора достатка. Рынки изобиловали консервированными продуктами, украденными из универсамов и со складов АМР США[45]. Можно было даже найти живых кур — бройлерных или несушек. Тушки уток и прочей водоплавающей дичи свисали, ощипанные, со стропил навесов. Лотки едва не прогибались под тяжестью крабов, макрели, лосося и кальмаров. Воздух был насыщен сочным ароматом барбекю.

После промозглого холода и злобной подозрительности Аляски, ставшей нынче вооруженным приморским форпостом для защиты от вторжения иностранных судов, Вашингтон просто очаровывал. Всюду молотили по бонго барабанщики. Извивались танцоры, исполняя танго. Пели без инструментального сопровождения хоры, квартеты, великолепные солисты. Были там и пожиратели огня, клоуны, канатоходцы, жонглеры секирами. На каждом углу толпились ораторы и прорицатели, философы, безработные преподаватели, дающие уроки за кормежку, и разглагольствующие фаталисты.

На первый взгляд — сплошное изобилие. Неторопливо, как вереницы слонов, тянулись автоколонны с продовольствием, развозя стофунтовые мешки с рисом и фасолью, ящики с белковыми батончиками, детским питанием и другим добром. Циркулировали по городу грузовики с питьевой водой. Такое впечатление, будто правительство откармливало народ на убой или пыталось удержать на месте.

Натан Ли продвигался к центру города, мечтая о велосипеде, что изредка проносились с шипением мимо, но давил порыв стянуть себе один. Переночевав в высохшем фонтане в компании бродяг, наутро он достиг Дюпон-серкл. Он приказал себе не волноваться. Улица прямиком выводила к веренице викторианских особняков, где когда-то жили Оксы.

Профессор давно уехал. Скваттеры захватили весь квартал. Натан Ли походил немного взад-вперед, пытаясь напитаться духом этого места. Словно праздничные стяги, висело выстиранное белье на веревках, растянутых между окнами и деревьями. Горы мусора перегородили аллею. Женщины болтали, кормя грудью малышей. Дети качались на автомобильной покрышке, свисавшей с толстой ветки. Девчонки прыгали через скакалку.

На ступенях крыльца сидела молодая женщина и качала на коленях младенца, с любовью глядя на него. Натан Ли пересек улицу и подошел к ней.

— Я ищу дочку, — сказал он и раскрыл книжку сказок на фотографии Грейс. Со временем лицо на снимке сделалось едва различимым. То, что не разрушили горы и тюрьмы, смыло море. — Они тут жили с ее матерью.

— Больше не живут.

Он протянул ей книгу с истершейся фотографией.

— Фамилия ее дяди Окс. Может, они оставили записку с адресом?

Девушка мельком глянула на книгу.

— Никогда не видела. И не разобрать ничего.

— Да, подпорчена…

— В общем, нет ее здесь.

— Я проделал такой путь… — сказал он. — Выходит, опоздал.

Она прижала малыша к груди при этих словах. Натан Ли пожалел, что произнес их. Он закрыл книгу.

— Мне нужно попасть в этот дом, — сказал он.

— Я войду внутрь, — сказала она. — Мужчины побьют вас, если будете здесь околачиваться.

— Уйти я не могу…

— Да вы храбрец.

— Нет, — ответил он. — Просто мне больше негде искать.

— Да пусть зайдет, — сказала из верхнего окна женщина.

У нее была стройная шея и аккуратная стрижка.

— Но, мама, Джеральд говорит, эти люди…

— Человек ищет своего ребенка, — перебила ее мать.

Натан Ли поднялся по ступеням. Дверь открылась. Женщина была худа и царственна, слишком молода для бабушки.

— Спасибо, — сказал он, протягивая руку.

Она ее не пожала. Это не было грубостью: времена такие.

Окс, наверное, был бы доволен. Деревянные полы лишь чуть исцарапаны, но в доме ни пылинки. Внутри, естественно, все переменилось. Килимы по 20 000 долларов исчезли. Зеленые растения стояли в тех местах, где прежде красовались фарфоровые вазы и доколумбовые статуи. На стене одиноко висело маленькое, ветхое фото темнокожей семьи. Натан Ли вгляделся в него.

— Моя родня. Они были рабами, — важно сообщила женщина. Натан Ли понял. Она не собиралась извиняться за то, что живет здесь. — Когда мы приехали, дом пустовал. Из уважения к предыдущим хозяевам я кое-какие памятные вещи собрала и сложила в коробку.

Она повела его к шкафу.

Натан Ли притащил коробку в кухню. Холодильник и духовка из нержавейки сияли. Газовая плита разместилась на длинном кухонном столе из полированного гранита. Ростки укропа и базилика выглядывали из картонок для яиц на оконном карнизе. Натан Ли открыл коробку.

— Он увлекался порнографией, — сказала женщина. — Я старомодна: уничтожила его коллекцию фото и журналов.

— Конечно, — проговорил Натан Ли.

Рука его дрожала. Он выложил содержимое коробки на столешницу. Здесь оказалось больше, чем он ожидал, и в то же время меньше. Сохранились все его письма из тюрьмы, адресованные Грейс Свифт, — стянутая резинкой стопка, запрятанная сюда с глаз долой. Корешки билетов в театр, ресторанные счета, членская карточка Окса в Национальной стрелковой ассоциации и каталоги с аукционов произведений искусства, справочники по охоте на оленей и дизайну интерьеров. Он пытался найти обратный адрес, телефонный счет с кодом региона, хоть какую-нибудь зацепку. Затем он наткнулся на конверт «Мото-фото», и дыхание перехватило. Фотографий не было, но в конверте остались ленточки цветных негативов. Он посмотрел их на свет и увидел ее.

— Грейс, — сказал он.

У нее была челка — единственное, что он разглядел. Снято днем, на детской площадке. Она сидела на качелях, съезжала с горки, болталась на шведской стенке. Он улыбнулся.

Натан Ли просмотрел негативы, жадно вглядываясь в каждый кадр. Знать бы местонахождение этой площадки, и он смог бы определить, где сейчас живет Лидия. На одном кадре на заднем фоне виднелась часть строения — сказочная башенка с зубчатой стеной, убегающей за кадр. Диснейленд, подумал он. Но при более тщательном изучении это оказался замок близ комплекса музеев «Смитсониан». Первая зацепка.