Голос Волоколамова был спокойный и даже чуть-чуть ленивый. Он не объявлял тревогу, а просто ставил меня перед фактом. Я открыл глаза и посмотрел на часы. Спал, оказывается, час с четвертью, хотя казалось, что и уснуть не успел. Так порой случается, когда организм требует полного отдыха. Тем не менее проснулся я свежим, отдохнувшим и готовым к действию.

– Что предлагаешь? – спросил я.

– Дельтапланерист наверняка пожелает осмотреть и дальние подступы. Он увидит нашу колонну и предупредит своих. Возможно, у него есть связь. Предполагаю, что может использовать суперлубрикант для перекрытия пути. Если БМП идут на скорости, это может оказаться опасным.

– Это я понимаю. Что предлагаешь?

– Атаковать!

– Дистанция?

– Автомат не достанет.

– Возвращайся к машине. Я прогреваю двигатель.

Я принял решение, используя скоростные качества мотодельтаплана, догнать дельтапланериста и атаковать его с воздуха. Иного выхода у нас не было. Через пару часов полета он окажется уже где-то в районе села, которое я рассматривал через бинокль, а вскоре, пролетая над дорогой, обязательно встретится с колонной из двух боевых машин пехоты и, в свою очередь, сможет атаковать их или из оружия, или с помощью суперлубриканта. Скорее возможен второй вариант, потому что при управлении дельтапланом использовать оружие проблематично. Хотя сбросить на крышу машины ручную кумулятивную гранату вполне возможно. Но и суперлубрикант, в чем мы нынешней ночью убедились на собственном опыте, является достаточно опасной штукой, и нам просто повезло, что мы отделались так легко. Но то было не в горах, где любое скольжение опасно втройне. И в данном случае, атаковав и уничтожив дельтапланериста, мы преследовали бы сразу две цели: во-первых, соблюли бы режим секретности, то есть дали возможность колонне подойти к бандитам скрытно; во-вторых, ликвидировали бы очевидную угрозу для жизни бойцов группы.

Я запустил двигатель. Волоколамов уже старательно вышагивал в мою сторону. Едва он забрался в свое кресло, я тронул «Полкана» с места, но не забыл напомнить капитану про ремни:

– Пристегнись.

– Уже пристегиваюсь.

– Шлем не забудь.

– Уже на мне.

Свой шлем я уже пристегнул и даже проверил прочность застежки, сильно дернув за нее. Застежка держала хорошо.

По-хорошему, нам еще до взлета следовало бы сделать по плато круг и только потом разгоняться. Или же просто развернуться и начать разгон в противоположную ущелью сторону. Так мы двигались бы против ветра, имея возможность взлететь быстрее. Потом можно было бы сделать круг и войти в ущелье. Но я не знал, в какую сторону пойдет звук двигателя. Куда-то он наверняка уходил. И я не исключал, что дельтапланерист, Гамид Абдурагимов или кто-то другой, кто прикрывается его именем, уже услышал характерный звук и насторожился. Дельтапланеристу легче найти место для приземления, чем нам, и скрыться, бросив свое крыло. Поэтому я принял решение поберечь время – просто сбросить дельталет с обрыва и зацепиться крылом за воздух уже в падении. При этом рывок воздушной волны будет, несомненно, сильным. Значит, держать управляющий треугольник придется вдвоем…

2

– С обрыва? – Волоколамов без слов понял мою задумку.

– Да. Держи управление. Помогай. Крепко помогай. Рванет нас сильно.

Мои руки сразу почувствовали, что капитан команду выполнил.

Газовал я, что называется, по принципу «педаль в пол», чтобы успеть набрать максимально возможную скорость. И потому короткий участок разгона дельталет преодолел за несколько секунд. Падая, своим мощным крылом он «ухватился» за воздух, и мы с Волоколамовым, упершись в четыре руки, выправили полет. Дальше управлять «Полканом» без всякой натуги мог уже один человек. И потому я дал новую команду:

– Бери на себя управление – и догоняй. Я вижу цель, газую до предела и готовлю оружие.

Я выжимал из двигателя все, что можно из него выжать, и стрелка на тахометре приборной панели неуклонно приближалась к опасной красной зоне. Так что после того, как она подошла к делению, обозначающему шесть тысяч восемьсот оборотов в минуту, что было для нашей машины максимальным значением, я вынужден был сбросить газ. Но, в принципе, нам уже и не требовалась максимальная скорость, потому что дельтаплан мы практически догнали – в том смысле, что оказались на дистанции качественной прицельной стрельбы.

Однако звук нашего двигателя до дельтапланериста все же донесся. Я увидел, как он пару раз качнул крылом, приподняв одну, потом вторую сторону, чтобы увидеть, что происходит; но мы заняли такую позицию, что ему требовалось бы лететь кверху брюхом, чтобы рассмотреть нас. Но я не слышал, чтобы кто-то сумел вытворить такое на дельтаплане…

У меня мелькнула еще одна мысль. Конечно, парень наверняка знает о существовании дельталета в активе спецназа ГРУ. Но звук двигателя не обязательно указывает, что в небе находится дельталет. Здесь, в горных ущельях, звуки распространяются по непонятным человеку принципам. Я много раз встречался с таким фактом. Знаю, что летит вертолет, знаю, что прилететь он может только по ущелью между двумя хребтами, и звук слышу; но – то снизу, то вообще с верхней стороны ущелья, то есть с противоположной стороны; то кажется, что вертолет летит по другую сторону хребта. Вот и дельтапланерист мог естественным образом подумать, что где-то впереди по ущелью движется какая-то бронетехника, и обязан был бы спешить туда…

Но он не спускался к началу ущелья, а начал наворачивать круги, пытаясь посмотреть вверх. Похоже, его кто-то корректировал с земли по связи. Это мне было совсем не нужно. Дельтапланерист все равно никуда не сумел бы от нас уйти, а вот корректировщика необходимо было найти. Я быстро вытащил бинокль, включил тепловизор и стал прошаривать кусты на склоне. И почти сразу нашел. И даже не одного корректировщика, а сразу двоих. Не раздумывая долго, я опустил бинокль, присмотрелся к кустам, в которых они прятались, достал автомат, опустил предохранитель на градацию одиночного огня и сделал два быстрых выстрела. Один вывалился из кустов на открытое место. Я был уверен, что и во второго не промахнулся, однако пришлось снова поднимать бинокль. Точно, второй бандит лежал в кустах, раскинув руки в стороны.

Но если уж я подготовил автомат к стрельбе, какой смысл было ее откладывать? Я показал Волоколамову, что опускаю ствол, и он вошел в некрутой вираж, давая мне возможность хорошо прицелиться. По дельтапланеристу стрелять пришлось точно так же, как и по бандитам, вслепую. Ткань крыла, естественно, не могла служить защитой. Я легко нашел место, где должен располагаться дельтапланерист, и нажал на спусковой крючок. Противник, видимо, не был убит сразу, потому что еще держался за управляющий треугольник. Но, уже не соображая головой, не управлял, а только вытягивал руки, отодвигая треугольник от себя. И, как результат, стал выполнять «мертвую петлю». Она, и в самом деле, оказалась для него мертвой. В верхней точке тело оторвалось от перевернутого дельтаплана и упало на крыло, кувыркнув его; затем, свалившись с плоскости, устремилось к земле с естественным ускорением свободного падения в 9,81 метра в секунду, как я помнил еще с уроков физики в средней школе.