— Да. Нам хорошо вместе. Мы отлично уживаемся. Я могу быть хорошим парнем. Верным, заботливым. Опять же, прекрасным любовником.

На последнем пункте можно было поставить печать: проверено и одобрено. Однако отношения. Я не была готова к отношениям. Это не для меня.

— В отношениях слишком мало свободы, Дима. Ты наверное и правда можешь быть хорошим парнем, но вот я пока не могу пообещать тебе обратного, — предельно честно высказалась. — Я не хочу отношений. Вот, в чем дело.

Дима едва заметно поджал губы. И только это выказало его недовольство. Задумчиво он повертел чашку в руках, а после кивнул головой.

— Я тебя услышал. Тогда мы любовники. Друзья. Условимся на этом. Идёт?

Вот так просто? Где подвох?

Ещё и засранец выглядит так невинно, что не придерешься.

— Идёт, — осторожно согласилась.

— Отлично. Ну раз все вернулось на прежние места, то посуда за тобой, Фролова, — усмехнулся и встал из-за стола поганец.

— Ч-что?! Так нечестно!

— Для девушки, которая меня только что отшила, ты слишком много говоришь о нечестности. Жизнь вообще — несправедливая штука.

— Что-то не похоже, что ты слишком опечален, — брякнула, вставая из-за стола.

— Я принимаю твои условия. Сейчас они меня устраивают. Потом я найду девушку, и буду с ней жить долго и счастливо. Ну и все такое, а пока хороший, качественный секс — это неплохая альтернатива.

Я невольно скрипнула зубами. Другая девушка значит… Он уже думает о другой, но при этом со мной…

Впрочем, имела ли я право возмущаться?! Тоже цаца какая! Сама же отфутболила, вот и пожинай плоды, Фролова.

Внутренний голос, зараза, очень вовремя высказался. Как будто и без его мнения тошно не было.

На съёмку собиралась дольше обычного. Сперва из ванной долго вытравливала Синицу, что с горем пополам, но мне все же удалось. Со словами:

— А вот была бы ты моей девушкой, я бы тебе это право уступил. Забота, понимаешь ли.

Я только фыркнула и хлопнула дверью прямо перед его носом.

Девушка. Ишь чего удумал!

 Нет. Ну где я, а где серьёзные отношения?! Смех да и только!

Еще дольше приводила себя в порядок и наводила марафет. Сегодня была важная для меня съемка. Я ждала её почти два месяца. Это была съемка для журнала. Не то чтобы я питала надежды однажды стать моделью. Отнюдь. Ну, а вдруг? Раз в год, как говорится, и палка стреляет.

Пока что мне нравилось сниматься, но красота не вечная. Мой план был таков: собрать энную сумму и открыть салон красоты. Возможно, это примитивно. Но мода — это, то в чем я хороша.

Я плохо знаю математику, ни черта не смыслю в юриспруденции, да и особыми талантами не обладаю. Грустно, печально, но такова суровая правда. Я хороша в красоте. Стало быть, и стоит создавать красоту.

Краситься мне было не нужно. Смысла нет, ведь я ехала на съемку, но это не значит, что собралась я быстрее. Всякие маски, патчи и остальные женские причуды тоже отнимают немало времени. Лицо должно быть свежим.

Завязав волосы в красивую гульку, скинула халат и натянула белье. Достала из ящика чулки и бросила на кровать.

Открыв пачку, стала натягивать, как вдруг раздались это знакомое и зловещее:

— Фролова! Ты что ополоумела?

— Ээ, — недоуменно покосилась на Синицына, который стоял в дверном проёме, — нет. Пока вроде в своём уме.

Дима прожигал своими омутами мои ноги. Точнее, одну ногу, на которую я наполовину натянула чулок.

— А по-моему не совсем. На улице собачий холод. Минус пятнадцать, а ты собираешься в этом переться!

— Слушай, я на такси. И вообще, это моё дело! — заупрямилась я.

Прям как моя бабушка, ей-богу!

— Пока ты со мной спишь — это наше дело. Ты-то должна знать, как важно женское здоровье. Какого черта ты себя не бережешь?

Насупившись, впилась в него глазами. Может, он где-то и прав, но…

— Эти отвратительные колготы только для бабок!

— Эти колготы для женщин с мозгом, который ты по всей видимости отморозила. Надевай нормальные.

— Да щас прям! Разбежались носом об асфальт, — шикнула и принялась дальше натягивать чулки.

— Значит, ты никуда не пойдешь. Хочешь ходить в своих модных и распрекрасных чулках — ходи дома.

Вот змей! Просто несносный тип! И дались ему эти колготы триста пятьдесят лет!

Ну уж нет! Да мне, Ульке Фроловой, никто не указ! Никто!

— Интересно, как ты заставишь сидеть меня дома? — язвительно поинтересовалась, расставив воинственно руки в боки.

— Зачем заставлять? — выгнул он бровь. — Я просто заберу ключ и запру тебя.

Ч-что?! Ах, он собака сутулая! Да я ему сейчас…

— Положи плойку обратно, — изрек. — Это тебе все равно не поможет. Между прочим, за нанесения увечий есть статья.

— Да что ты?! — сверкнула глазами. Если бы я была горгоной, то змеи бы уже шипели и плевались ядом.

— Угу…

— Дим… — опустила плойку. Нужно менять тактику. Голосок понесчастнее, глазки побольше и он будет у меня в ежовых рукавицах! — Ну там не так холодно честно-честно!

— Нет. И не делай такие глаза — не поможет!

— А у меня обычных колгот нет!

Ладно! — хмыкнул, а затем вышел.

Вот и славненько. А то придумал. Колготы… Надо же!

Довольно ухмыльнувшись, стала собираться дальше. Надела второй чулок, рубашку с кожаной юбкой до колен, подобрала сапожки, натянула шубку и уже стояла у порога духарясь, как дверь открылась. Зашёл Синицын с десятком пар колгот.

Я так и замерла, даже рот приоткрыла от этого безобразия.

Какарул!

Да нет… Он же несерьёзно!

— Вот, — кинул все эти пачки безобразия передо мной. — Надевай, — приказал тоном генерала.

Покраснев от гнева, клацнула зубами.

— Не буду я их надевать, ясно! А закроешь, так через балкон полезу, усек?! — ткнула ему пальцем в грудь.

Тоже мне, умник! Ульку Фролову