— Я уже заметил…

— Купил бутылок разных, как ты наказывал. Брал самые корявые, бракованные. За них много не просили, а то ведь денег ты дал мало, и я свои доплачивал. Да молчи ты — какие между нами могут быть счеты. Это я просто, чтобы ты запомнил, — кто его знает, на что еще серебро может понадобиться? Про смолу тоже не забыл, и веревку принес, пеньковую, старую, как ты просил. За нее платить не пришлось — возле колодца приметил и срезал. Пусть грех, но малый. Мы с тобой такое непотребство затеяли, что про украденную дрянную веревку вспоминать точно не станут. А для чего тебе она сдалась? Вешаться собрался или кого другого повесить? А может, вязать?

— Почти… Приглядывай за округой, мне сейчас отвлекаться нельзя, а то совсем стемнеет, и не успею ничего приготовить.

Приготовить оставалось не так много. Взяв первую бутылку, и впрямь корявую, Влад с помощью зажигалки растопил смолу, заливая ею стекло относительно ровным слоем. Затем, подогревая черную поверхность (быстро остывала), начал влеплять в нее плоские камешки, так что в итоге сосуд стал похож на уродливый ананас без хвоста.

Впрочем, хвост тоже планировался.

Бутылку по самое горло засыпал порохом, после чего с помощью смолы облепил обрезок веревки несколькими слоями того же пороха. Закрепил его одним концом так, чтобы он утопал в огнеопасной массе, другой остался болтаться снаружи.

Все — бомба готова. Влад внимательно слушал размышления Давида по поводу копиров и запомнил его идею создания простейших гранат. Там, правда, фигурировали жестянки с нитропорохом, обмазанные смолой и облепленные кусочками железа, но приходится работать с тем, что можно достать быстро и без проблем.

Ну не делают здесь металлические банки для консервов, следовательно, и жестянки вряд ли в ходу. Вот и пришлось брать бутылки. Они, конечно, легко бьются при ударе, но Диадох выбирал самые уродливые и с толстыми стенками — если не об камень со всей дури, то могут выдержать приличную нагрузку. Это, конечно, в теории, а практика покажет. В любом случае более приемлемых и легкодоступных оболочек за отведенное время Влад придумать не сумел.

Пришла пора учить Диадоха:

— Эта штука называется бомбой.

— Ух ты! А я грешным делом подумал, что просто бутылка. Для чего она? Греховная или нет?

— Подозреваю, скорее греховная, чем нет. Видишь этот порошок?

— Не слепой вроде.

— Смотри.

С этими словами Влад поднес к кучке пороха тлеющую веревку. Вспыхнуло яркое пламя, мгновенно опавшее. Диадох дернулся, покачал головой:

— И впрямь грешное что-то — никогда не видел такого огня, да и слышать про него не доводилось.

— Это порох. Старое вещество, у вас его не делают. Представляешь, что будет, если он вспыхнет в этой бутылке?

— Огонь будет очень сильный. Да?

— Не то слово. На него если, вот как ты сейчас, сядешь посмотреть, то сразу без глаз останешься.

— Ты это… осторожнее с бутылкой-то, — заволновался Диадох.

— Но не это главное. Если поджечь веревку, огонь быстро побежит внутрь, потому что она порохом густо обмазана. Как добежит, весь заряд вспыхнет мгновенно, и бутылка разлетится на сотни осколков, выпуская пламя. Вместе с ними и камни полетят, которыми я стенки облепил. И лететь они будут с такой скоростью, как ты стрелы выпускаешь, если не быстрее. Что будет, если попадут в человека?

Диадох и впрямь к дуракам не относился:

— Если стеклом приложит, то порежет здорово, а если камнем… Больно, наверное, очень будет, если камнем.

— Не просто больно, а убьет или покалечит. Скорость такая у камня может набраться, что кожу и плоть пробьет. Но даже если не пробьет, мало не покажется. А сейчас представь, что такая бутылка влетит в комнату, где братья-луддиты собрались. Что получится?

— Да тумаков они получат, причем все — камней тут до хренища.

— Верно. Осколками посечет, оглушит грохотом, обжечь может.

— Я понял! Ты хочешь забросать этими твоими бомбами церковную канцелярию?!

— Еще не знаю, но бомбы нам точно пригодятся.

— Да уж — не помешают. Хотя по мне, так лук надежнее. К тому же наших может задеть.

— А там разве нет подвала для задержанных?

— Да откуда мне знать? Я туда ни разу не попадал, а самому заглядывать почему-то не хотелось. От таких мест порядочному человеку следует подальше держаться.

— Понятно… Тогда будем действовать по обстановке. Сейчас сделаю еще несколько бомб, и будем ждать полуночи. Как народ в городе успокоится, так и пойдем.

Ночи в Новограде лишь самую малость не дотягивали до натуры, с которой Малевич рисовал свой «Черный квадрат». Электрическое освещение здесь не практиковалось, что неудивительно, и с мраком боролись редкие тусклые фонари на перекрестках. Конструкция их была проста, главной деталью выступал масляный светильник. Уже в трех шагах от них слона трудно разглядеть, так что толку почти никакого. Влад с двумя спутниками легко огибал эти пятачки, неспешно продвигаясь к центру города. При этом он ломал голову над одной маленькой проблемой: как в случае удачного нападения уходить?

Трудно представить, какова будет реакция жителей на пистолетные выстрелы и грохот разрывов бомб, а надежды на то, что удастся разобраться по-тихому, маловато. Если народ дружно повыскакивает на улицы, да еще и не с пустыми руками, к тому же не следует упускать из виду недавнее фронтирное прошлое многих… Пробиваться через подобные толпы будет непросто…

Хотя есть один вариант — рвануть к пристани. По пути там квартал мастеровых и рынок, где ночует не так много людей. Есть и жилые дома, но их гораздо меньше, чем в других направлениях.

И что потом? Дальше останется один путь — по воде. Придется отталкиваться от этого. В любом случае это лучше, чем ретироваться пешком. Лошадей в городе хватает — вон сколько яблок конских под ногами попадается. Соберут отряд верховых и легко настигнут.

Вот и знакомая площадь. Помост на месте, но уже без проповедника. Толп или просто одиночек праздношатающихся тоже не наблюдается. Хотя полностью уверенным в последнем быть нельзя — с мраком здесь сражались два тусклых фонаря у входов в церковь и мэрию, и битву эту они безнадежно проигрывали. Если встать в сторонке и не шевелиться, то вряд ли тебя заметят.

Диадох тоже это понимал и осторожно прошептал:

— Давай подождем немного. Посмотрим. Если кто сторожит на улице, он себя выдаст.

— А здесь часто сторожат?

— По городу два-три человека ночью бродят, еще сторожа у складов на пристани и рынке бывают. А здесь, не знаю.

Подождали несколько минут. Тихо и спокойно, лишь собака где-то вдали заливается, а с другой стороны доносится невнятное пение человека, не сумевшего противостоять низменному соблазну нажраться в хлам. Торчать здесь всю ночь Владу не хотелось, и он решился: