Мрачные компромиссы марают его воздушное расположение, его Небеса – Он видел Бога Молоха и всех остальных богов включая Бэл-Мардука – Ирвин начинал в Африке, в центре всего, надувая хмурые губы, и проходил мимо к Египту и Вавилону и Злому и основывал империи, первоосновной Черный Семит которого нельзя отделить от Белого Хамита словами или умозаключениями. Он зрел лик Ненависти Молоха в вавилонской ночи. На Юкатане он видел Богов Дождя, темневших у керосиновой лампады в скалах посреди джунглей. Думы уносят его в пространство.

– Что ж я собираюсь сегодня ночью спать хорошо, – говорю я. – Был замечательный день – мы с Рафаэлем только что видели бившихся голубок, – и я пересказываю ему весь наш день.

– А еще я немного завидовал что ты облако, – серьезно говорит Ирвин.

– Завидовал? Ух ты! – Гигантское облако вот все что я такое, гигантское облако, склонившееся на один бок всё из паров – угу.

– Вот бы мне стать гигантским облаком, – вздыхает Ирвин неимоверно серьезно и все-таки если он надо мною прикалывается ржать по этому поводу не станет, он слишком серьезен и озабочен исходом всего, если это будут гигантские облака то он просто хочет это знать, только и всего.

– А ты рассказывал Лазарю про зеленые рожи в окне? – спрашиваю я, но не знаю что именно они там обсуждали и ложусь спать и просыпаюсь на чуть-чуть посреди ночи и вижу как заходит Рафаэль и укладывается на полу, а я переворачиваюсь на другой бок и сплю дальше.

Сладкий отдых!

Наутро Рафаэль на кровати а Ирвин ушел но здесь Саймон, у него выходной,

– Джек я сегодня с тобой пойду в Буддистскую Академию. – Я собираюсь сходить туда уже несколько дней, упомянул про это Саймону.

– Ага но тебе там может быть скучно. Я схожу один.

– Не-а, я останусь с тобой – Хочу приумножить красоту мира —

– Как это произойдет?

– Просто-напросто тем что я буду делать то же что и ты, помогать тебе, и научусь всему про красоту и вырасту сильным в красоте. – Совершенно серьезно.

– Чудесно, Саймон. Ладно, хорошо, пойдем – Пойдем пешком —

– Нет! Нет! Вон автобус! Видишь? – показывая в сторону, подпрыгивая, пританцовывая, пытаясь подражать Коди.

– Ладно ладно поехали автобусом.

Рафаэлю надо куда-то в другое место, поэтому мы едим и причесываемся (и отчаливаем) но перед этим я стою в ванной на голове три минуты чтобы расслабить себе нервы и исцелить свои вены печали и все переживаю как бы кто-нибудь не вломился в ванную и не сшиб меня на раковину… в ванне у Лазаря замочены здоровенные рубахи.

Часто случается так что у меня затем следует приступ экстаза такой как был когда я шел домой по Третьей улице, день отчаянья, вследствие чего не могу оценить по-настоящему великолепного нового дня который только начался, тоже солнечный с голубыми небесами, с добросердечным Саймоном который так и стремится меня обрадовать, я могу оценить это лишь много позже в рефлексии – Мы садимся в автобус до По́лка и пешком поднимаемся по Бродвейскому холму среди цветочков и свежего воздуха и Саймон танцует на ходу выбалтывая все свои идеи – Я просекаю всё что он говорит но продолжаю угрюмо твердить ему что это не имеет значения – В конце концов отрезаю

– Я слишком стар для подобного юного идеализма, я все это видал! – все сначала мне что опять сквозь это все проходить?

– Но это настоящее, это истина! – вопит Саймон. – Мир это место бесконечного очарованья! Давай всем любовь и тебе сразу вернут ее обратно! Я это видел!

– Я знаю что это правда но мне скучно

– Но тебе не может быть скучно, если тебе скучно то нам всем скучно, если нам всем скучно и мы устали то мы всё бросаем, тогда мир падает и умирает!

– А так и должно быть!

– Нет! должно быть жизнью!

– Никакой разницы!

– Ах, Джеки маленький мой только вот этого мне не надо, жизнь есть жизнь и кровь и тянуть и щекотать, – (и он начинает щекотать мне бока чтоб доказать это), – Видишь? ты отскакиваешь, тебе щекотно, тебе жизнь, у тебя в мозгу есть живая красота а в сердце живая радость и в теле живой оргазм, тебе нужно делать только это! Делать! Все любят гулять рука об руку, – и я вижу что он впрямь разговаривал с Ирвином —

– Ах паршивый я как же я устал, – должен признать я —

– Не надо! Проснись! Будь счастлив! Куда мы теперь идем?

– На самый верх этого холма в большую Буддистскую Академию, зайдем в подвал к Полу —

Пол – рослый светловолосый буддист который работает уборщиком в Академии, он ухмыляется в цокольном этаже, в ночном клубе «Погребок» когда там джаз он будет стоять закрыв глаза смеясь и подпрыгивая на обеих ногах такой радостный оттого что слышит джаз и безумный гон – Затем он медленно зажжет большую серьезную трубку и поднимет большие серьезные глаза сквозь дым и поглядит прямо на тебя и улыбнется вокруг своей трубки, великолепный парень – Множество раз приезжал он в хижину на лошажьей горке и спал в старой заброшенной задней комнате, на спальном мешке, а когда здоровенные банды нас приносили бывало ему вино по утрам он садился и отхлебывал все равно затем шел гулять среди цветов, размышляя, и возвращался к нам с новой идеей – «Как ты говоришь, Джек, для того чтобы воздушный змей достиг бесконечного требуется длинный хвост, я только сейчас вот подумал, я рыба – Я плаваю по бесследному морю – одна вода, никаких дорог, никаких направлений и проспектов – хлопая хвостом однако я двигаюсь дальше – но моя голова кажется ничего общего с моим хвостом не имеет – пока я могу» (он приседает на корточки показать) «хлопать этими спинными плавниками, типа бесцельно, то могу просто двигаться вперед ни о чем не беспокоясь – Все это у меня в хвосте а голова моя это просто мысли – моя голова барахтается в мыслях а хвост юлит и толкает меня вперед» – Долгие объяснения – странный молчаливый серьезный кошак – Я зашел поискать свою потерявшуюся рукопись которая могла оказаться у него в комнате, поскольку я оставлял ее в своих ящиках для всеобщего пользования, а на самом деле даже с инструкцией: Если ты не понимаешь этого Писания, выкинь его. Если ты понимаешь это Писание, выкинь его. Я настаиваю на твоей свободе – и теперь начинаю понимать, что Пол мог как раз это с нею и сделать, и смеюсь от такой мысли и это правильно – Пол был и физиком, и учился на математическом, и изучал инженерное дело, потом стал философом, а теперь он буддист безо всякой философии, «Просто мой рыбий хвост».

– Видишь? – говорит Саймон. – Какой великолепный день? Везде солнце сияет, на улицах хорошенькие девушки, чего ж тебе еще надо? Старина Джек!

– Ладно Саймон, давай будем ангельскими птичками.

– Будем просто ангельскими птичками отойди-ка в сторонку мальчик мой ангельскими птичками.

Мы входим в полуподвальную дверь унылого здания и идем к комнате Пола, дверь приоткрыта – Внутри никого – Заходим в кухню, там большая цветная девушка которая говорит что она с Цейлона, в натуре стройная и славненькая, хоть и пухловатая —