у ворот, отступила от них. Это происходило до рассвета…»

Попытка неожиданного штурма потерпела полную неудачу, и королю Сигизмунду III пришлось переходить к длительной осаде. «После сего королю заблагорассудилось придвинуть к стене орудия, а после испытать действия мин или подкопов», – замечает Жолкевский. Сам гетман весьма сомневался в успехе этих действий, и когда «прибыл Оловченко с запорожскими казаками, то гетман советовал лучше, окружив Смоленск укреплениями, идти к столице, как к главе государства», но король снова не согласился, и оттого «времени было потеряно много, лучшие орудия испортились, пехота в шанцах частию заболела, частию же разбежалась; некоторые были убиты и ранены».

Конечно, такие печальные для польского войска результаты первых месяцев осады явились следствием яростного противоборства защитников Смоленска. Польские батареи начали бомбардировку города с трех сторон: со Спасской горы, из-за Днепра и от речки Чуриловки. Крепость отвечала массированным огнем, который быстро подавлял польский «наряд». Огневое превосходство было явно на стороне защитников Смоленска, дальнобойные пищали с Богословской башни доставали даже до лагеря короля.

Что же происходило в это время в самом Смоленске? Если суммировать действия воеводы Михаила Шеина, их можно определить как максимальную мобилизацию всех сил для обороны города. В борьбу вовлекалось все городское население, устанавливалась жесточайшая дисциплина. 6 ноября 1609 г. был обнародован следующий приказ воеводы Шеина: «И посадским старостам велети прокликати бирючю по всем торшком и по крестцом и по всем слободкам и по улицам, что те люди, которым по росписи ведено быти на городе со всяким боем, и те б люди стояли все сполна по своим местом с своим боем безотступно с великим бережением по смотру, а ково по росписи на городе не будет и тому быти казнену смертью».

Крутые меры воеводы нашли поддержку у смоленского посада. Поляки присылали в город «прелестные грамоты», предлагая сдаться. По этому поводу «с торговыми людьми сход был под стеною по боярской присылки и по мирской». Этот сход наотрез отказал полякам, после чего они «пущи стали по городу бити и по хоромом». Пробовали королевские люди воздействовать на упрямых смолян и другими способами. 13 ноября, судя по дневнику королевского похода, они выставили из своих шанцев игумена Троицкого монастыря и других пленных. «Эти пленные долго убеждали русских, бывших на стене крепости, сдаться, но напрасно. После долгой перебранки корчемными словами разошлись. Затем русские стали необычайно часто стрелять».

Но, пожалуй, не перестрелка определяла ход борьбы в последние месяцы 1609 г., а минная война, которая велась ежечасно. Одновременно королевская армия готовила все необходимое для общего штурма.

По свидетельству участника осады Смоленска поручика Маскевича: «Обложив крепость, король решился взять ее приступом, и так как петарды были бесполезны, потому что московитяне все ворота укрепили, то ведено было приготовить до 80 лестниц такой ширины, чтобы 5 и 6 человек могли всходить рядом, а длиною, как самые высокие в лесу деревья. Устроены были подвижные подъемы, наподобие виселиц, которыми войско, шедшее на приступ, катило лестницы перед собою, укрепив их срединою к перекладине подъема.

Не пренебрегали и подкопами;…но московитяне были сторожны, ни один подкоп не мог утаиться от них… Из легких орудий также трудно было сделать в стене пролом, пока не привезли из Риги пушек большого калибра…»

Первая встреча смолян с польскими саперами, работавшими под руководством двух наемных иноземных инженеров, произошла 16 января 1610 г. Смоленские умельцы докопались до польской минной галереи, установили против пролома тяжелую пищаль, с немалыми трудами притащив ее по узкому подземному ходу, и в упор расстреляли картечью саперов. Затем подкоп начинили порохом и взорвали.

Еще одна подземная встреча произошла 27 января. И снова смоляне затянули под землю полковую пищаль, зарядив ее на этот раз полым ядром «со смрадом» (кроме пороха в ядро положили серу и другие едкие вещества). После выстрела вся польская часть галереи заполнилась вонючим дымом – нечто вроде подземной химической войны? Этот подкоп тоже был взорван.

14 февраля смоляне взорвали еще один неприятельский минный подкоп. Во время этого взрыва погиб французский инженер, руководивший саперными работами.

Минную войну король Сигизмунд III явно проигрывал.

В первые месяцы осады интервенты не испытывали недостатка в продовольствии, ничто не угрожало им и извне – царь Василий Шуйский был блокирован в Москве, а Михаил Скопин-Шуйский только еще готовился к походу на столицу.

Положение изменилось к весне 1610 г. 12 марта рать Михаила Скопина-Шуйского торжественно вошла в Москву, и сразу началась подготовка к походу Смоленск, что очень обеспокоило Сигизмунда III. В самой Смоленской земле разворачивалось партизанское движение против интервентов, выезды фуражиров из польского лагеря за продовольствием стали опасными. Михаил Скопин-Шуйский послал в смоленские леса 30 ратных людей, которые начали создавать крестьянские партизанские отряды. Некоторые из таких отрядов насчитывали сотни и даже тысячи человек и представляли серьезную опасность для интервентов. В одной Щучейской волости восставшие крестьяне «побили литовских людей человек с полтораста».

Но защитникам Смоленска по-прежнему было нелегко. Много людей погибло или было ранено во время ежедневных обстрелов, в минной войне, в многочисленных вылазках за пределы крепости. Такие вылазки были вынужденными: в городе не хватало дров, питьевой воды, сена, начался массовый падеж скота. Цены на рынке выросли в несколько раз, среди бедноты уже через полгода после осады начался голод. Недоброкачественная вода из городских ручьев вызывала массовые заболевания, в зимние месяцы 1610 г. в Смоленске ежедневно хоронили по 30–40 человек, а голодной весной этого года уже по 100–150 человек.

Героических защитников Смоленска поддерживала надежда на скорое вызволение: победы воеводы Скопина-Шуйского гремели по всей России. Знали в Смоленске и о том, что следующий поход молодого полководца будет к Смоленску.

Но вот дошли из Москвы вести о неожиданной смерти Михаила Скопина-Шуйского, а потом – похоронным звоном обрушилась на защитников Смоленска горькая весть о разгроме под деревней Клушино царской армии, посланной им на помощь.

Надеяться больше было не на что.

Но Смоленск стоял: упрямо, гордо, жертвенно. Изнемогая в неравной борьбе, Смоленск, как ядро на ноге преступника, удерживал короля на полпути к Москве!

Неудачная осада Смоленска стоила гетману Жолкевскому поста главнокомандующего королевской осадной армией. Главное командование королевским войском под Смоленском было передано воеводе Яну Потоцкому. Он начал готовиться к штурму города.

В конце мая 1610 г. прибыли, наконец, большие пушки из Риги.

Что могли противопоставить смоляне этому сокрушительному «стенобитному снаряду»?

Оставалось только одно: дополнительно укрепить опасные места на западной стене и пушечным огнем мешать саперным работам неприятеля. Такое решение и принял воевода Шеин.

Нижние и средние бойницы западной стены были завалены камнями, стены же