Веревки на запястьях неожиданно ослабли, а в ладонь ткнулась рукоять ножа. Сэргар сжал ее и оживился. Так вот что она делала. Хорошо, шансы на спасение повышаются. Он освободит руки, всадит нож в парня с его мечом, отнимет и начнет сражаться. Он надеялся, что Хэледис сообразит спрятаться в углу или сбежать под шумок.

Но времени все еще не хватало.

— Встань так, чтобы мы тебя видели, Хэледис, — велел отец-настоятель, — смотри ему в глаза. Отрекись от земного мужчины ради вечного блаженства и полного очищения.

Та нехотя вышла вперед. Сэргар продолжил перепиливать веревки. Теперь ему хватило бы пары минут, но их еще нужно было выиграть.

— Ты не могла бы вытереть мне лицо?

— Чем?

— У меня есть платок в нагрудном кармане.

Она вытащила его и принялась аккуратно промокать капли яда. Нахмурилась, будто что-то просчитывая. Затем поникла: плечи расслабились и опустились. Перестала верить в благополучный исход ситуации?

Он решил ее подбодрить:

— Хэледис.

— Что?

— Не сердись, я не хотел тебя обижать. Прости за гадости, что наболтал. Все будет хорошо.

— Я понимаю. Вы часто ведете себя грубо, но вы не плохой человек. Пообещайте мне спасти Рилу. Она добрая, веселая и дружелюбная. Лучшая кулинарка во всем Аринае. Вы придете в восторг от ее пирожных.

— Я спасу вас обеих. Не бойся, напои меня. Только медленно.

— Нет, — спокойно и тихо сказала она, — я выпью сама, и у вас будет время спасти ее и сбежать. Не буду я никого убивать. Не заставят.

Сэргар прикрыл глаза. Вот же упрямица! Что ее так тянет к Тихой Госпоже?

Он наклонился к самому ее уху и зашептал, чтобы окружающие не расслышали:

— Вспомни фиолетовый мир. Ядом меня не убить. Нам нужно выиграть время.

Хэледис взбодрилась. Она выпрямилась, а в потухших глазах вновь появился блеск. Похоже, умирать она все же не хотела и готова была побороться за жизнь.

— Вы уверены?

— Да. Послушайся меня, хоть один раз. Потом снова начнешь буянить.

— Время истекло, — провозгласил отец-настоятель, — наполните кубок! Ты покоришься, невеста? Убьешь бывшего жениха ради Единого Бога?

Она стиснула платье и бросила последний, полный сомнений взгляд на Сэргара. Тот кивнул и, о чудо, Хэледис подчинилась.

— Я сделаю это.

Теплый металл коснулся его губ. Вкус у зелья был тягучий, горьковато-травяной. Хэледис поила его бережно, а в ее глазах плескалось такое беспокойство, что Сэргар ее пожалел. Вот не дай Мать в этот раз яд сработает. Это станет его последней глупостью, а Хэледис будет переживать, что стала невольной убийцей.

Так дурно он с женщинами еще не обращался.

Наконец кубок забрали, хотя опустел тот заметно раньше: Хэледис тянула, сколько могла, а он делал вид, что пьет.

Сэргар облизал губы и подмигнул ей. Улыбнулся.

— Не переживай. Что бы ни случилось — идея была моя.

— Слабое утешение. За убийство принца меня точно повесят.

— А ты не признавайся. Сваливай все на этих, Рейнар тебе поверит. Ты ему нравишься.

— Час от часу не легче, — нервно рассмеялась Хэледис.

— Особенно если придешь к нему в этом платье. Тебе идет, хотя цвет ужасный.

— Спасибо. Но оно не мое, обычно я ношу более закрытую одежду.

— А жаль.

— Вы опять ко мне пристаете?

— Нет, что ты. Небольшой дружеский флирт.

Сэргар продолжал отвлекать Хэледис болтовней, она слушала, напряженно поглядывая по сторонам. Отец-настоятель буравил его взглядом, а в толпе фанатиков зашептались.

— Почему он еще жив?

— Доза маленькая?

— Тогда бы его тошнило или он заснул. Что происходит?

Кровь Сэргара закипела и принялась подталкивать его вверх. Ощущения были точно такими же, как раньше: ни боли, ни слабости, ни судорог. Его тело подавляло яд.

Удобная способность, если так подумать.

— Ваши глаза снова светятся фиолетовым цветом, — удивилась Хэледис, — я думала, это давно должно было пройти.

Она ни капли не испугалась. Сэргар на мгновенье озадачился этим, потом вспомнил, что Хэледис его таким уже видела и знала, откуда эта странность взялась.

Чего нельзя было сказать об остальных.

— Что это такое? — отец-настоятель попятился. — Что с твоим женихом? Кого ты сюда привела, сумасшедшая?

Пожилая женщина вдруг заголосила:

— У него глаза горят! Он пришел за своей невестой, напоившей его священным напитком! Он пришел! Все, как ты говорил! Это — Единый Бог!

Веревки наконец лопнули. Сэргар развернулся к замершей толпе, понимая, что у него всего несколько секунд на принятие решения. Либо атаковать и биться до последнего, либо раздуть и использовать их заблуждение.

Сумеет он изобразить бога? А сам Единый Бог не явится ли покарать обманщика?

Общинники подались вперед. Лица их были полны надежды и жажды чуда.

И он дал им его.

— Вы звали, и я пришел! Кто не признает своего бога, гореть тем в Бездне под моим огненным взором! — рыкнул он. — На колени!

Они повалились, все разом, с истеричными криками и молитвами. Даже охранники побросали его оружие и рухнули, отбивая поклоны. Сотни рук потянулись к нему.

— Он настоящий!

— Люби меня!

— Забери в Чертоги!

— Дай мне счастья! О, Единый Бог!

— Вы сдурели? — заорал отец-настоятель, единственный оставшийся стоять. — Это не Единый Бог, он самозванец! Схватите его!

Но Сэргара было уже не остановить. Он никогда не сомневался в своем праве приказывать, и отнять его не смог бы никто. Строптивость он позволял только своим любимцам, от остальных же умел добиваться беспрекословного подчинения, благо имел немало власти с самого детства.

— Глупец, ты сомневаешься в своем повелителе? Недостоин быть моим жрецом тот, кто исказил божественную волю! Как ты посмел поить святым напитком других людей? Опаивать женщин! Разве для того я тебе его дал? Смертным не дано пить «зеленую росу» неразбавленной! Только я могу это, старый ты дурак! И невесту я выберу сам, а ты ни твари в этом не смыслишь!

В толпе раздались сумбурные выкрики.

— Единый Бог гневается! Отец-настоятель все делал неправильно! Мы зря его слушались!

— Он же издевается над нами! — взвыл тот. — Это лживый, наглый чужак! Схватите его и убейте!

Но никто даже не пошевелился. Общинники смотрели на него пустыми глазами, ожидая приказов Сэргара.