на улицу. Плутала между какими-то незнакомыми дворами и забредя в один из таких села у ближайшего подъезда на лавочку. Утренняя прохлада не давала расслабиться. Девушка ёжилась, ютилась и всё-таки усталость взяла своё, и она через время задремала. Разбудил звонок. Кое-как разлепив глаза, Аня взглянула на часы. Девять утра. Долго всматривалсь непонимающим взглядом на телефон, пока не поняла, что входящий был от Саши. Скинула звонок, увидела на экране несколько пропущенных и от него, и от Жени. С братьями она сейчас не была готова разговаривать. Через минуту снова зазвонил телефон — Женя.

— Вот настырные, — перевела на беззвучный, покопалась в настройках и занесла временно обоих братьев в чёрный список. Нет. Не сейчас, когда она раздавлена и побита. Не такой девушка хотела предстать перед ними. Вот решит все вопросы тогда и встретятся. Может быть...

Через минуту снова раздался звонок, Аня опустила глаза на экран — мама, нет, с мамой тоже позже, ещё не дай бог вырвется, что ночевала на улице. Пока и сказать-то толком нечего. Удручённо вздохнула и поставила телефон на беззвучный.

Оторвала взгляд от тёмного экрана и случайно заметила, как пожилой мужчина с собакой стоит у подъезда и внимательно её разглядывает, увидев, что она обратила на него внимание, мужчина тут же засуетился и стал торопливо открывать ключом домофон от подъезда.

— Ходят тут наркоманки, кошмар. Когда уже правительство их всех посадит? — пробубнил себе под нос старик.

Аня со стыдом соскочила с места. Пригладила волосы, поправила брюки, стряхнула пылинки с куртки и набрала Андрея.

— Да, — сонно рыкнули в трубку.

— Доброе утро! Надеюсь, тебе там сладко спалось?

— Ааа… это ты? Чё так рано звонишь? Я же сказал, сам наберу.

— По твоей милости я вообще всю ночь не спала. Поднимай свой зад с кровати и говори место где встречаемся.

— У-у-ух ты! Как заговорила, — с притворным восхищением отозвался муж в трубку, — и где же твоя воспитанность, Анна?

— Если через час не встретимся, я иду в полицию!

— Ладно-ладно не суетись. Через час в кафе “Романо”, — он снова не дождался ответа и сбросил первым. Индюк!

До места встречи пришлось долго добираться. Утренние пробки и две пересадки на трамвае. Забежала в кафе нервничая и тяжело дыша. Боялась опоздать.

Хостел проводил девушку к столику, за которым уже ожидал Андрей. Приближалась к нему, не чувствуя ног. Муж заметил Аню издалека, и всю дорогу, что она к нему шла, пристально рассматривал, не отрывая взгляд. Выглядел он как всегда — эффектно. Отглаженный тёмно-синий пиджак (его любимый, самый дорогой из гардероба), белая рубашка в мелкую красную клетку; гладко выбритый, тёмные волосы уложены в причёску. Подстригся. Она видела, как официантки-девушки, стоявшие у барной стойки, поглядывали в его сторону и переговариваясь смущённо хихикали. Аня безрадостно про себя хмыкнула. Глупые, как же порой обманчива внешность. Девушка тяжело плюхнулась на противоположное от мужа кресло без церемоний. Бессонная ночь и мысли о предстоящем разговоре её вконец вымотали.

Андрей пробежался взглядом по лицу. Ну да, наверно видок ещё тот. На столе рядом с ним лежали какие-то документы и стояла одинокая чашка чая.

— Неважно выглядишь.

— Твоими стараниями.

— Что ж рад стараться.

Он улыбнулся. Очень добродушно и мило так, как умел всегда. И где тот человек, который ещё позавчера на неё ругался матом? Андрей пододвинул файл с документами ближе к жене. Подошёл официант, но муж отмахнулся, показывая, что пока заказ принимать не надо.

— Ознакомься и подпиши, — тут же перевёл внимательный взгляд на Аню.

Девушка достала документы. Ну конечно, кто бы сомневался. Это была дарственная. Пробежала быстро глазами по строчкам. Хмыкнула. Судя по оформленным документам она должна была подарить свою долю мужу. Подняла глаза и, сложив руки на столе, наклонилась в его сторону ближе и вкрадчиво спросила:

— Мне знаешь, что теперь очень интересно…

— Ммм? — он прихлебнул чай и с довольным видом откинулся на спинку кресла.

— Ты всегда был таким мудаком или тебя этому любовница надоумила? — её щёки пылали от негодования, а взгляд устремился прямо в глаза напротив.

Добродушная улыбка вмиг спала с лица мужа. Он от возмущения покраснел и резко наклонился вперёд, намереваясь, видимо, задавить её своим авторитетом, но Аня не отстранилась, продолжая пытливо разглядывать его наглое лицо. Андрей открыл рот с намерением что-то произнести, но тут же осёкся, окинул более внимательным взглядом Аню и, лениво отстранился назад. Теперь он глядел задумчиво, потирая подбородок. Прищурил глаза.

— А ты изменилась, раньше в тебе такого запала не замечал. Знал бы что можешь быть такой горячей...

— Я не подпишу документы, — она оттолкнула от себя папку и брезгливо поморщилась.

— Ну, я правильно понял, что Машка тебе не нужна?

— Если хочешь, пусть до суда будет у тебя. Мне теперь всё равно жить негде. Но знай, что после суда я тебя в клочья разорву, если ты мне её не отдашь.

— А если суд оставит дочь со мной? — от расслабленности мужчины не осталось и следа, плечи напряглись, а глаза суетливо забегали по девичьему лицу, он растерялся, не ожидал, что исход разговора может быть таким.

— Не переживай не оставит.

— У тебя же зарплата нищенская, жильё будем пилить, и я не дам тебе жизни в этой квартире.

— Ничего это будут уже не твои заботы. Если на этом всё, то мне пора, ещё заявление подавать в суд, — Аня поднялась.

— Подожди, — Андрей соскочил с места следом, — а как же Машка?

— Ты хочешь всё-таки мне её отдать?

— Нет, но...

— Ну, тогда кормить три раза в день, уж не надеюсь, что ты помнишь, поэтому повторяю — у неё аллергия на кальмаров и креветок, одежду стирать только детским порошком, если не хочешь, чтобы она тебя каждую ночь будила и говорила, что её тело всё чешется. Пока! До встречи на суде. — Аня развернулась и с гордо выпрямленной спиной направилась прочь из кафе на негнущихся ногах. Растерянный Андрей остался стоять на месте.

Она вышла из кафе и тут же завернула за угол. Оперлась рукой о стену, нагнулась и, пытаясь сдержать тошноту, тяжело задышала. Вдох-выдох, но подступившая дурнота никак не желала уходить. Попросить бы водички, но возвращаться в кафе Аня точно не станет. Тело трясло и лихорадило. Кажется,