В кистях рук и стопах тоже есть мышцы, но они слабые. Неважно, насколько часто они сокращаются, как много сгибаются и разгибаются пальцы ног в ботинках или пальцы рук сжимаются в кулак и разжимаются, – от них можно получить лишь минимальное количество тепла. Большинство мышц среднего размера, которые фактически перемещают пальцы, расположены ближе к телу, в икрах и предплечьях, но в выработке тепла их возможности тоже ограничены. Только самые крупные мышцы таза достаточно велики, и только такая изнурительная физическая активность, которая потребовалась, чтобы добраться до домика, может обеспечить достаточно тепла, чтобы согреть пальцы.

Дом, рассчитанный на низкие температуры, должен иметь центр, испускающий тепло, подобно человеческому телу. Тот дом с печкой по центру сильно отличался от домов с дровяными каминами, которые я видел в детстве в своем пригороде. Камины в США часто располагают в углу на периферии дома, что эквивалентно попытке генерировать тепло в пальцах и заставить его излучаться в туловище. Американские камины в основном привносят в дом романтику и эстетику, при этом большая часть тепла уходит в дымоход, в то время как в России печи служат для выживания. Когда Ваня учил меня прикладывать пальцы к груди или животу, это был способ обмануть врожденную форму тела: мне не нужно было ждать, пока кровь прильет к конечностям, чтобы согреть пальцы.

Когда я изучал кровь в институте, я понял, что из всего, что она доставляет в отдаленные уголки организма, тепло – один из самых важных ее грузов.

Когда наши тела проигрывают в борьбе с внешним холодом, результатом становится обморожение – замерзание человеческой плоти, при этом больше всего подвержены риску пальцы. Хотя, когда я уехал из России, все мои пальцы были на месте, многим моим будущим пациентам не так повезло.

На Аляске я лечил одного мужчину. Он ехал зимой по тундре на снегоходе и соскользнул в реку, пробив лед капотом снегохода. Обе его ступни застряли под водой, зажатые между льдом и снегоходом, и он никак не мог их вытащить. Когда погруженные в воду пальцы начали быстро остывать, его тело попыталось сохранить тепло, уменьшив приток крови к ногам. Эта стандартная физиологическая реакция при охлаждении конечностей: организм не позволяет крови охлаждаться в пальцах ног и доставлять холод в туловище, что привело бы к охлаждению внутренних органов. Это предотвратило бессмысленную потерю драгоценного тепла и, возможно, спасло его от переохлаждения, но обрекло на гибель пальцы ног.

Когда поисково-спасательная команда вытащила его спустя несколько часов, все десять пальцев на его ногах были отморожены. В последующие дни они почернели (приобрели универсальный цвет мертвой плоти), сморщились и отпали от тела, как мертвые высохшие ветви отламываются от дерева. В таких экстремальных ситуациях пальцы становятся расходным материалом, и тело избавляется от них, чтобы спасти жизненно важные органы и, следовательно, свою жизнь. Но если дерево может отрастить новые ветви, то отмороженные человеческие пальцы уже не вырастут.

Риску обморожения подвержены не только пальцы. Все удаленные от целительного корпуса части тела, выступающие в холодный окружающий воздух, также находятся в опасности, включая уши, нос и пенис. Пенис – заложник тех же топографических особенностей, что и пальцы. Его нелегко согреть из-за большой площади поверхности, и большинство случаев обморожения пениса происходят, когда постоянный поток воздуха еще больше охлаждает орган, например во время пробежки в прохладную погоду[33]. Яички, с другой стороны, находятся в безопасности, несмотря на то что являются единственным внутренним органом, свисающим из тела. Температура для выработки спермы должна быть на несколько градусов ниже температуры тела, поэтому, когда окружающий воздух теплый, мошонка опускается ниже, а когда он холодный – сжимается. Так она регулирует близость яичек к теплому телу для поддержания идеальной температуры. В отличие от пальцев, яички обладают более продуманной анатомией, которая позволяет им втягиваться и оставаться в безопасности в холодную погоду.

Только после окончания ординатуры я понял, насколько сильно пальцы подвержены опасности. Во время ординатуры моим хлебом были болезни внутренних органов: сердца, легких, почек и печени, в то время как пальцы были лишь периферийными персонажами, играющими второстепенную роль в нескольких заболеваниях. Проблемы с пальцами редко требуют госпитализации, поэтому мой опыт их лечения оставался минимальным. Во время обучения я получил мало знаний из области травматологии, поэтому по окончании ординатуры не знал, как вести пациентов с телесными повреждениями – как с опасными для жизни травмами туловища и головы, так и с менее тяжелыми, затрагивающими конечности.

Когда я работал в отделении неотложной помощи после ординатуры, я обнаружил, что разнообразие травм пальцев почти бесконечно. У меня были пациенты с частично ампутированными пальцами, глубоко впившимися занозами, укусами собак и раздробленными ногтями. Весь окружающий мир, казалось, представлял опасность для пальцев, больше всего страдающих от бесчисленных бытовых мелких травм.

Ожоги пальцев были обычным делом. Я видел ребенка, которому на руку попало горячее масло. Когда он пришел в клинику, его пальцы были обернуты лоскутами ткани, оторванными от его футболки. Я видел пациентов, чьи пальцы были согнуты под неестественными углами из-за вывихов суставов и переломов костей, которые я научился быстро вправлять на место. Однажды к нам поступил подросток, раздробивший большой палец ноги в результате ДТП с квадроциклом. Кончик пальца был направлен прямо вверх, и этот аномальный угол сбил меня с толку, пока я не обезболил палец инъекцией лидокаина и не начал собирать его по частям обратно. Я понял, что с кончика пальца содралась кожа, он частично оторвался и вывихнулся, когда парень проехал на квадроцикле слишком близко к дереву. Возможно, пациенту следовало обратиться в скорую помощь вместо клиники неотложной помощи, но я был эгоистично рад, что он этого не сделал.

Каждый случай был новой и непростой задачей и давал мне возможность учиться. У многих пациентов я видел такие травмы, о которых раньше и не подозревал. Ожидая результатов рентгенографии поврежденного пальца пациента, я часто изучал, как правильно лечить повреждение, с которым сталкиваюсь впервые.

Передо мной открылся совершенно новый и увлекательный мир: практика повседневной медицины с акцентом на самые незамысловатые части тела. При диагностике привычных для меня внутренних болезней, таких как почечная недостаточность, заболевания печени и пневмония, мне обычно приходилось назначать анализы крови и мочи и визуализационные исследования, чтобы косвенно оценить органы, скрытые от моего взгляда. Но пальцы я мог осматривать с помощью своих органов чувств. Это было гораздо удобнее, и я мог использовать собственные пальцы для чего-то еще, помимо ведения записей и отправки направлений на компьютере.

Бонусом такого обучения без отрыва от работы была возможность давать советы друзьям и родственникам, которые тоже постоянно набивали себе шишки и синяки. Я знал лучшие методы наложения шин на пальцы, принявших неестественную форму, которая свидетельствовала о том, что нужно немедленно ехать в скорую помощь, а рентген может подождать. Мой опыт лечения повреждений пальцев в отделении неотложной помощи открывал мне доступ к самым практическим секретам медицины, и я чувствовал, что приношу больше пользы, чем когда-либо прежде.