к своему автомобилю, а я стал искать глазами Кузьму. Из средств передвижения остался только помятый УАЗ модели «таблетка». И пока машина ещё не завелась.

Водитель Кузьма не оставлял попыток «пробудить зверя». УАЗ повидал, как я понял, не только пески Ливии. Каждый сантиметр кузова говорил о том, что его часто мяли, ударяли и проверяли на прочность.

— Драндулет! Не могли мне тоже дать какой-нибудь японский УАЗик! — возмущался Кузьма, ковыряясь под капотом.

Через пару минут «зверь очнулся» и мы поехали в пункт назначения. С первых же метров обнаружился ряд особенностей автомобиля. Окна не открывались, а печка не выключалась.

— Пар костей не ломит, верно⁈ — весело спрашивал у меня Кузьма, маневрируя между спецтранспортом на стоянке самолётов.

— Да, но хотелось бы попрохладнее, — ответил я, смахивая со лба капли пота.

— Это ещё ничего. Летом я на обшивке самолётов с техниками могу яйца варить. Хорошие получаются, кстати!

Наш человек везде найдёт применение своей находчивости и смекалке. Особенно с таким автомобилем, на котором, как оказалось, к неработающим приборам добавилась ещё и рукоятка переключения передач.

Она постоянно вылетала из гнезда. Чтобы вернуть её на место, Кузьма применял стандартную схему — многоэтажный мат, грубую мужскую силу, от которой рукоятка уже должна была согнуться пополам, и фиксатор типа «гвоздь».

— Как там на Родине? Я тут настолько давно, что уже потерял счёт, сколько руководителей страны поменялось, — покачал головой Кузьма.

— Всё по-прежнему. Берёзки, сирень в мае у дома, в хоккее продолжаем побеждать.

— Это хорошо! К нам надолго?

— До выполнения поставленной задачи, — ответил я.

Мы выехали с территории авиабазы. Изменение ландшафта ожидать было глупо. Вокруг по-прежнему плоская равнина, покрытая россыпями щебёнки в пустынном «загаре» и кустиками каких-то колючек.

По дороге до жилого городка Кузьма смог отыскать ямку, в которую и въехал правым передним колесом. Звук был такой, что я уже подумал, это у меня хрустнуло в спине. Но была и хорошая новость — стекло на моей двери провалилось внутрь и больше не поднималось.

Солнце палило всё сильнее и сильнее. От невыносимой жары начало клонить в сон.

— Сколько ехать? — спросил я у Кузьмы, прислонившись головой к двери и посмотрев на свои часы.

— Чуть больше часа. Уснуть не получится — жара слишком сильная.

Но мой организм думал иначе. Сон меня завлёк моментально, как только закончил говорить Кузьма.

Неожиданно очертания величественной пустыни стали меняться.

Перед глазами внезапно возникло изображение невиданной местности с зелёным садом и… моей женой рядом с маленькой самодельной качелью. Она смеётся, поправляя растрепавшиеся длинные волосы. И смех доносится такой удивительный. Ни на что не похожий. Он и пугает, и леденит душу и радует слух. А за спиной Веры постепенно проявляется образ обожжённого православного креста…

Меня подбросило вверх, и я очнулся. Первым делом взглянул на часы и понял, что сон продлился всего пару минут.

— Говорил же, что не поспите.

— Задремал. Ещё и сон успел увидеть, — ответил я.

— Да вы с открытыми глазами сидели, а потом стали на часы смотреть. Мы только с вами поговорили, — улыбался Кузьма.

— А что ж я тогда видел?

— Это, Сергей, мираж. Тут такое бывает, когда слишком жарко и сильно устал. Сам как-то прочитал книгу Стругацких про другую планету и увидел тут очертание города. Думал, с ума сошёл!

Эх, сказать бы ему, что моё сознание в это тело перенеслось из будущего, то точно бы сошёл. Но видение или мираж, увиденный мной, всю дорогу меня не отпускал.

— Уставший вы какой-то. Вы не с «Леонида Брежнева»? — спросил Кузьма.

— Оттуда.

— Несладко вам приходится. Я из «Шарика» в Тобрук ездил в учебный центр для моряков. Они там много чего рассказывают. Правда, что вы по несколько вылетов в день делаете?

— Много работы, Кузьма. Чуть меньше, чем у тебя.

— Да у меня то что! Встал, рюмку опрокинул и пошёл в гараж. Там закусил апельсином, гайки покрутил с ливийцами и домой под кондиционер.

Даже в условиях строжайшего сухого закона, наш человек умудряется найти, что выпить.

— Я так и не понял, откуда ты ездил в Тобрук.

— А, так мы «Шариком» жилгородок называем.

— Ясно. А рабочий день у тебя 8 часов?

— Не-а, я на обед не хожу. Где-то 7 получается.

Через час появились ровные ряды небольших одноэтажных домиков. С шоссе мы съехали на грунт и устремились к въезду в жилой городок. Он был обнесён двумя рядами колючей проволоки. Периметр охраняли ливийские солдаты.

Ворота отсутствовали. Вместо них широкий разрыв в ограждении. Дома чем-то напомнили мне афганские модули светло-зелёного цвета, крытые волнистым оцинкованным железом, на котором разводы ржавчины.

Между домиками были проложены бетонные дорожки и росли низкорослые деревья. Примечательно, что на въезде в городок располагался стадион, окружённый несколькими рядами скамеек. И даже в столь жаркий день кто-то умудрялся подтягиваться на перекладине.

— Совсем себя не жалеет. Как не увижу этого лысого, так он на стадионе. Лучше бы за женой следил, — высказался Кузьма.

Не стал я интересоваться слухами городка о личной жизни его жителей.

Все вокруг были одеты по-летнему — в футболках и шортах, на голове различные панамы, а немногочисленные женщины в светлых кепи.

Кузьма подвёз меня к площадке рядом с одним из домиков.

— Этот дом у нас для командировочных. Запаху не удивляйтесь.

О каком запахе шла речь, я понял сразу. Выйдя из машины, почувствовал амбре, исходившее от канализационного стока. Складывалось впечатление, что все трубы городка сходятся за этим гостиничным модулем для командировочных. Реальность оказалась хуже. Модуль находился рядом с оградой, за которой начиналось «озеро» из сточных вод, покрытое густейшей растительностью. И это в пустыне!

— Не успевает всё впитать Мать-земля ливийская! — радостно сказал Кузьма.

— Надеюсь, вы не используете данный водоём для отдыха.

— Нет. Здесь вообще редко кто на берег моря ездит. Автобус раз в неделю в Сирт нас возит.

Сирт — ближайший крупный город, находящийся как раз на берегу залива Сидра.

За спиной послышалась незнакомая речь, отдалённо напоминающая какой-то славянский язык. Двое мужчин, надрываясь, тащили здоровенную пластиковую 200 литровую бочку.

— Эти откуда?

— Братушки! Болгарские строители, которые и возводят здесь то жилые городки, то хозяйственные постройки. В Ливии вообще много кто из стран Восточной Европы работает.

Кузьма объяснил, что это местные бутлегеры. В погоне за