– Конечно, у вас будет возможность все обдумать. Еще хотел бы попросить вот о чем… – спокойно продолжил свой монолог Бату, – я и мои друзья в Турции переживаем за будущее наших соседей. Как правоверным мусульманам, нам больно смотреть, как невинные люди, как ваш дядя, умирают от американских пуль. Думаю, вы меня понимаете. Поскольку вы вхожи в европейское, а теперь и американское сообщество специалистов по информатике, не согласились бы вы оказывать нам небольшую помощь на этом поприще? А мы, в свою очередь, будем поддерживать вас и ваших родственников.

– Бату, я целиком разделяю ваше стремление помочь нашим братьям, только не понимаю, чем могу помочь. И скажите, ваши друзья – это турецкие спецслужбы? – в голосе Анри теперь явно проступало волнение.

– Послушайте, я обыкновенный бизнесмен, которому не безразличны судьбы людей, но среди моих друзей есть те, кто близок к кругам, которые принимают решения. От вас много не требуется. В зависимости от ваших возможностей, неважно, во Франции или в Америке, было бы неплохо, если бы вы делились с нами знаниями, касающимися технических возможностей западных компаний собирать информацию о финансовых тран- закциях на Ближнем Востоке, рассылать вирусы и противодействовать работе наших систем. Как суверенной стране, нам в Турции хотелось бы сохранить некоторые вещи в секрете – в том числе и от союзников. Надеюсь, вы понимаете…

Бату четко знал, о чем он мог просить молодого человека. Это должно было быть ровно то, что Анри мог бы сделать без особых усилий.

– Обычно в таких случаях просят время для раздумий, – уже более спокойным тоном ответил Анри.

– Уверен, что моя просьба деликатнее, чем те, с которыми, как вы сказали, к вам обращались «обычно». Тем более что в нашем случае решение должно быть принято вами самостоятельно, без консультации с кем-либо. И вы, надеюсь, понимаете, что весь наш разговор должен остаться только между нами. Для моей и вашей безопасности.

По лицу Анри снова пробежала тень беспокойства, но он поймал себя на мысли, что предложение турка его ничуть не испугало. Это было самой главной сегодняшней победой Бату, который отдавал себе отчет в том, что вторая часть его предложения была неожиданной для Анри.

– Я не могу обещать вам сейчас, что смогу быть полезным. Я не знаю, где мне придется работать, сейчас мое будущее неопределенно.

– Конечно, дорогой Анри, никто вас не торопит. Сначала разработайте для нас программу, получите оставшуюся сумму, а потом будет видно. Кто знает, где вы можете оказаться. А возможно, и сами сможете повлиять на то, где устроиться… с пользой для вас и для нас. Хочу заверить вас, что подобные ваши усилия будут непременно вознаграждены. О том, как мы в дальнейшем будем поддерживать связь, я тоже подробно разъясню.

– Я вижу, что вы уже все продумали.

– Конечно, в этом я вижу залог нашего успешного сотрудничества. Да, забыл упомянуть – работа над программным обеспечением не является секретом. Вам же, наверное, будет нужно объяснить вашу поездку перед близкими друзьями, – пояснил Бату.

– Не беспокойтесь, я возьму эту часть на себя, и все будет обставлено в лучшем виде. – Анри начинал принимать правила игры, и это само по себе уже было положительным сигналом для Бату.

Три часа на воде пролетели незаметно для турка, но для Анри они ощутимо растянулись. Наконец яхта развернулась и последовала в направлении порта. Бату вынул из своего портфеля бумаги с описанием задания и адресами электронной почты, на которую Анри должен был отправлять сообщения. Пароль для открытия файлов тоже был оговорен.

Несмотря на спокойное море, в голове француза бушевал настоящий шторм. Первоначальный испуг смешивался с желанием доказать самому себе, что он не трусит. Мысли то возвращались к убитому в Ираке родственнику, то к французам, которые использовали его для внедрения хакерских программ, то к новым американским коллегам. Решение на предложение Бату обретало контуры и постепенно формировалось в сознании Анри, как это происходит на негативе фотопленки, погруженном в проявляющий раствор. Неожиданно молодой француз захотел выглядеть сдержанным и невозмутимым, почувствовать себя решительным мужчиной, способным на важное взвешенное решение. Привлекали ли его деньги – да. Считал ли он возможную помощь туркам своим долгом – скорее нет. Боялся ли он принимать решение – скорее да, чем нет. Но тем не менее в помощи турецким друзьям своего нового знакомого он видел шанс отомстить убийцам своего дяди.

Закончив очередную в своей карьере вербовочную беседу, полковник Фархад Исламов подумал, что первый раунд прошел успешно и по плану. Но расслабляться не следовало. В ближайшем будущем предстояло отслеживать эмоциональное состояние новоиспеченного агента Мориса и быть готовым к любым поворотам.

Из командировки Анри приехал в хорошем настроении. Он сам удивлялся, как спокойно отнесся к предложениям Бату, с которым он провел лишь несколько часов. Он почувствовал, что турок не только успешен в делах, но и искренне желает улучшить участь простых людей в Ираке. Люди, способные на помощь и сострадание, привлекали Анри. Возвратившись в Сан-Франциско, он с удовольствием описывал Стелле природу карибского острова и обещал, что они обязательно съездят туда в отпуск вдвоем. Он рассказал, что заключил контракт с турецкой компанией по разработке программного обеспечения для финансовой организации за весьма приличную сумму. При этом его поведение и эмоции не отличались от его обычного состояния. За те несколько дней, которые прошли после встречи с турком, он немного успокоился и принял для себя ряд важных решений: он не будет говорить Стелле о второй просьбе турецкого знакомого, но и не будет торопиться с тем, чтобы самому предпринимать что-либо для поиска той информации, которой интересовался Бату. В конце концов, никто не ждет от него сразу каких-то конкретных сведений. Может случиться и так, что он ничем им не сможет помочь. Он не давал никаких гарантий. Это же не обязательство, а его добровольная посильная помощь, мысленно убеждал себя Анри.

Глава 27

Рим, Италия

В столичном аэропорту Фьюмичино близ Рима царила обычная вечерняя суета. Здание было похоже на пчелиный улей, а взлетающие и приземляющиеся лайнеры на летном поле напоминали тружеников-пчел. Высокий мужчина на вид лет сорока пяти с одутловатыми чертами лица добропорядочного бюргера подошел к главному входу международного терминала. Он нес в одной руке кожаный портфель, а другой тянул за ручку небольшой чемодан на колесиках. Под напором утреннего ветра борт его темно-синего пиджака то и дело распахивался, а красный галстук охватывал крепкую шею своего владельца. Мужчина остановился, похлопал внутренний карман пиджака, как будто проверяя наличие его содержимого, и