– Скорее, я не могу больше ждать! – буквальнозадыхаясь от страсти, вымолвила она.

Мы вышли из ванны и направились в комнату.Лаура, знавшая сценарий наизусть, грубо толкнула актрису на постель и началараздевать. Сняла платье, трусики и лифчик, не встретив никакого сопротивления.Должна признать, что для сорокалетней, имеющей ребенка женщины, тело ее быловеликолепным: кожа – белая, грудь – полная и упругая.

Лаура схватила актрису за запястья, скрутилаих поясом от своего платья и привязала ее руки к изголовью кровати, а я в этовремя проделывала то же самое с ее ногами, используя галстуки мужа.

Затем моя партнерша дала мне два огромных,соединенных между собой муляжа мужского полового члена. Я смазала их вазелиноми один конец ввела во влагалище знаменитой брюнетки, а второй – в анальноеотверстие, причем безо всякой осторожности. Ведь эта женщина хотела именнотакого обращения – грубого и болезненного.

Пока я орудовала этим чудовищным инструментом,Лаура била женщину по лицу и груди. Актриса прямо-таки корчилась отудовольствия и хрипло стонала.

Ее муж стоял, опершись на секретер, и спокойносмотрел на эту сцену, принимая амилнитрит. Жене же он дал кокаин, от которогота буквально взбесилась.

– Теперь – вибромассажеры, Ксавьера, –скомандовала Лаура.

Я извлекла фальшивые пенисы и заменила ихэтими игрушками. Актриса будто сошла с ума, оргазм приближался. Муж снял халат,взобрался на жену, сотрясавшуюся в конвульсиях, и произвел несколько фрикций дотех пор, пока она не кончила с истеричным рефреном:

– Боже мой! Боже мой! Боже мой!

Зрелище было одновременно и отталкивающим ипатетичным. Это прекрасное существо, созданное для нежной и романтичной любви,оказалось рабыней столь жалкого извращения. Более того, она разрывалась междусупружеским долгом и растущей потребностью чувствовать над собой женскоегосподство.

За участие в этом спектакле пара заплатила мнекругленькую сумму, но я вполне могла обойтись без этих денег, почему ипопросила Лауру впредь меня на подобные мероприятия не приглашать.

Однако эта сцена надолго запечатлелась в моейголове.

Наверное, актрисе потребовалось такоеунижение, чтобы как-то компенсировать постоянную лесть и угодничество своихпоклонников. Впрочем, ей в любом случае повезло, что она столько зарабатывает,ведь ее утехи стоили сумасшедших денег. Только Лаура получала тысячу долларовза исполнение этого номера пять раз в неделю.

Герман Джордж – тоже один из «чокнутых»,которые могут достичь оргазма, только претерпев наихудшие унижения. Он – еврей,очень богатый бизнесмен, ему сорок пять лет. Первый сексуальный опыт он получилподростком, когда сидел в немецком концентрационном лагере. Однажды вечеромохранница-немка, накинув плащ на обнаженное тело, увела его в укромный закоулоки заставила ласкать ртом свое сокровенное место.

Еще и сейчас Герман Джордж вспоминает свойстрах, смешанный с возбуждением, испытанный тогда. До сих пор он не может иметьнормальные сексуальные отношения, не воссоздав звуки, запахи и картину своегопервого приключения.

Я познакомилась с ним в тот день, когда онпозвонил директрисе заведения, где я в то время работала, и попросил прислатьему крепкую девушку, бегло говорящую по-немецки и способную убедительно сыгратьроль.

Герман Джордж вежливо встретил меня и решилнемедленно перейти к делу. Он подвел меня к шкафу и открыл его. Глядя, как онсвященнодействует, можно было подумать, будто внутри – королевские сокровища.Но там висели шесть или семь настоящих эсэсовских плащей, от которых исходилтакой запах влажной резины, что у меня запершило в горле.

Герман Джордж хотел, чтобы я разделась инакинула один из них.

– Не забудьте пояс, – напомнил он и протянулмне игрушечный пистолет.

Пока он готовился, раздевался и ложился накровать, я вышла из комнаты.

И тогда я вошла в роль: застучала кулаками подвери и заорала по-немецки:

– Откройте немедленно! Гестапо!

Ответа не было. Тогда я сильно пнула дверьногой и ворвалась в комнату. Герман по-прежнему лежал и держал свой пенис вруке.

– Герр Коган? – грозно спросила я.

– Нет-нет! Я мистер Смит, – тихо ответил он.

– Бесполезно врать! Вы – еврей! Грязный еврей!– Я с размаху влепила ему пощечину.

Герман Джордж вздрогнул, а его член поднялся.Он очень возбудился. Попутно также высказался насчет «грязных евреев» ипожелал, чтобы они получили то, что заслуживают.

– Заткнись, грязный еврей, – прошипела ясквозь зубы.

И чтобы дать ему понять, что не шучу, яуселась ему на лицо и заставила лизать мне влагалище. Я его оскорбляла, так каку него это плохо получалось, затем сняла пояс и стегала его до тех пор, пока оноткрыто не проявил своего удовольствия. В этот момент он остановил меня:

– Начнем с самого начала.

Мы повторили сцену, и только на третий раз,когда я его стегала, он достиг оргазма.

Бедняга был счастлив заплатить, но такиеприключения не по мне: я ведь тоже еврейка. Я была лишь ребенком, когда началасьвторая мировая война, но все равно это мне не по душе.

Я знаю другого «чокнутого», сексуальныепроблемы которого также восходят к эпохе концлагерей. Это раввин, и он можетзаниматься любовью только с нееврейскими девушками. Но предварительно онидолжны нарисовать свастику на всем его теле. Соответствующий сценарий – неединственное условие для того, чтобы «чокнутый» мог достичь оргазма. Атмосфера,обстоятельства тоже играют свою роль. Например, есть полная уверенность в том,что «чокнутые» появятся у меня в полнолуние или накануне грозы. Иногда я дажедумаю, они вообще прекрасные барометры: если они приходят, то погода, какправило, портится.

Может быть, люди, любящие страдания, считаютсебе наградой то, что сами силы природы восстают против них? «Чокнутые» такжеинтересуются зонтиками – очевидно, рассматривая их как орудие своего возможногонаказания.

Действительно, эти предметы настолько для нихважны, что одним из центров снабжения садо-мазохистов является магазин зонтиковв Манхэттене. Именно здесь я купила предметы, составляющие мою маленькуюколлекцию.