— А потом появились мы с Антеей, — девочка соскользнула с коленей Аримы и, раскачиваясь с пятки на мысок, заложив руки за спину, повела дальнейшее повествование: — Я своими глазами видела, как Рими расправилась с ползущими из портала сущностями, а Ася уложила двух темных магов, накинувшихся на Ариму со спины.

Я слушала рассказ, и перед глазами рисовалась картина сражения. Вот Ася и Арима стоят спина к спине, стреляя по врагам из лазерных пистолетов. Врагов много, но девушки не отступают. Мне жутко захотелось остаться на Станции, вступить в ряды блокировщиков.

«Даже не думай, — посоветовал Феликс. — У них свое предназначение, у тебя свое».

«Ну вот! Уж и помечтать нельзя?»

Мог бы и не напоминать о моем предназначении, я и так день и ночь думаю о нем. Антея, будучи свидетелем произошедшего, поежилась, передернув плечами и, глядя мне в глаза, сказала:

— Поверь, Найяр, это далеко не так романтично, как ты себе представляешь.

Ее слова означали только одно — Меч уже настучал на меня и попросил вернуть с небес на землю.

— Как же вам удалось закрыть портал? — спросила Коруна, наматывая на палец прядку волос, чтобы погасить волну переживаний.

— Ася. Ее идея использовать внутренний потенциал каждой из нас, соединив все в единый луч, сработала на «ура». Мы ударили по раскрытому порталу из реверсивных излучателей разом по ее команде и тут же выстрелили объединенной энергией. Ася выплеснула все, что могла, без остатка, не жалея себя. — Ди замолчала, перестав раскачиваться, и сосредоточенно посмотрела на Хранительницу Врат. — Спасибо, Антея, ты вовремя заметила, что Асе плохо. Благодаря твоим действиям она жива.

— Я же говорила, что пригожусь, — устало улыбнулась Антея.

— Все понятно, — Коруна хлопнула ладонями по ручкам кресла и встала. — Значит, так, слушай мою команду: Арима идет со мной в медблок, Муха возвращается к служебным обязанностям, Ди, Най и Антея — отправляются спать.

— Но, — попыталась возразить я, — нам с Антеей надо продолжить наш путь в Коричневый Мир.

— Никаких «но», — подняла руку Коруна, — Арлил твой никуда не денется, а вы устали. Посмотри на свою подругу, разве не видишь?

Хранительница Врат и в самом деле выглядела уставшей и измученной. Понятное дело, что просить ее открыть Врата в таком состоянии, по крайней мере, не по-дружески, не говоря о том, что и небезопасно. Еще откроет куда-нибудь в другое измерение или обратно на Землю, дергайся потом. Доводы Коруны были более чем убедительны, поэтому я приняла приглашение и отправилась в приготовленную для меня комнату. К тому же еще хотелось пообщаться с Асей и Аримой, узнать как можно больше о Станции.

— Я не пойду спать, — закапризничала Ди, словно она и была ребенком, а не древнейшей сущностью. — Почему как только что-то интересное, так сразу надо спать?

— Потому что я так сказала, — Коруна попыталась сделать строгое выражение лица.

— Но я не хочу! — топнула ногой девочка.

— А я тебе шоколадку дам. — Мне было интересно наблюдать, как они разыгрывают спектакль, даже самой захотелось принять участие.

— Дашь шоколадку, тогда пойду, — Ди заложила руки за спину и прокрутилась на пятках. — Я люблю, когда мне дают шоколадки и конфеты. Особенно шоколадки, — уточнила девочка, — особенно две.

— Ди! Маленькая сладкоежка! — всплеснула руками Коруна. — А зубы у тебя не заболят?

— Не заболят! Они у меня здоровые, — сверкнув белоснежной улыбкой, Ди продемонстрировала свои зубки. — И не слипнется!

Мы с Антеей переглядывались, в удивлении пожимая плечами. Конечно, наблюдать их псевдоспор было интересно, но слабость давала о себе знать, и я почувствовала, что сильно хочу спать. Но угомонить капризничающего ребенка можно двумя способами: наказать или дать то, что он хочет. Наказывать Дитя Ночи никто не собирался, да и вряд ли бы кто-нибудь рискнул такое проделать. Наколдовав большую плитку шоколада, такую, что держать надо двумя руками, я протянула ее ребенку.

— Держи и пойдем баиньки. — Шоколадка тут же перекочевала из моих рук в руки Ди.

— Най, а можно я завтра к тебе приду поиграть? — спросила она.

— Приходи, — согласилась я.

Мне понравилось ее предложение, к тому же в момент общения можно будет узнать, почему она себя так странно ведет. Не то чтобы ее поведение напрягало, просто было любопытно, почему именно так, а не иначе. К тому же в замке Лаврентия, когда она плакала, ее слезы превращались в бриллианты. Мне до сих пор это не давало покоя, хотелось выяснить — был ли это оптический обман или в самом деле с ее слезами происходят такие вот метаморфозы. Распрощавшись со всеми, Ди направилась в свои апартаменты, подскакивая то на одной ноге, то на другой в такт напеваемой песенке и шурша фольгой от шоколадки.

— Всю не ешь, а то прыщики будут, — крикнула ей вдогонку Коруна.

— Ничего, выведу, — уже из-за дверей донесся голос девочки.

Мы тоже не стали задерживаться и отправились каждый в свою комнату. Муха на прощание пожелал «спокойной ночи» и с деловым видом принялся за работу.

— Забавная она, — сказала Антея, стоя перед дверью в комнату.

— Ты про Ди?

— Про нее.

— Да, — согласилась я, — славная девчушка.

— И хорошая актриса, — добавила Коруна. — Все, спокойной ночи. Завтра увидимся.

Пожелав ей в ответ теплых снов, я вошла в комнату, огляделась и, не задумываясь больше ни о чем, заползла под легкое, но очень теплое одеяло. Раздеваться сил уже не было, сон тут же сморил меня.

«Эх, Нина, Нина, — вздохнул Меч. — В какую историю ты еще вляпалась?»

Но его слов никто не услышал.

* * *

Больше месяца юный Рифальд путешествовал, переходя из одного города в другой. Гнетущие мысли постепенно отступали на второй план, высвобождая место для новых впечатлений. Идея покинуть родной дом с каждым днем осознавалась как наиправильнейший поступок. Но как только закончились деньги, восторженности пришел конец. Сперва нечем стало платить за ночлег, а потом и на еду ни копейки не осталось. Потекли голодные, мрачные дни. С каждым днем желудок сводило все сильнее и сильнее.

Старый маг поморщился, оторвавшись от воспоминаний, как пытался есть отбросы с уличной помойки.

Но молодой Рифальд не роптал, понимая, что за свободу надо платить. И он платил по счетам, расплачиваясь за нее голодом. Наняться на работу в подмастерья у юноши не получалось — его никто не брал. Кому нужен великовозрастный ученик, когда вокруг бегает столько малолетних? Какому-либо ремеслу он не был обучен, а заниматься врачеванием Рифальду совершенно не хотелось. Ведь именно из-за этого он сбежал из дома.

Просить милостыню ему было стыдно, но и добывать деньги тяжелым физическим трудом юноша не собирался. И неизвестно, как бы закончил свои дни Рифальд, если бы не случайная встреча с Хусом, полностью изменившая его жизнь, сделавшая магистра тем, кем он был сейчас.