Наталья посмеялась.

— Или ты лишишься единственного сына, которого «съела» высота… — начал дергать за запрещенные ниточки он. Хитрый кот.

— Не высота, а страх. — уточнила я.

— Надо бороться со своими страхами, а не избегать их. — заключила Наталья и встала на мою сторону.

Я ликовала, а Дима взвыл. Мама сочувствующе похлопала по плечу сына и подмигнула мне.

— Стоп, где то я уже слышал эти слова… — осекся он, заметив наши переглядки. — Да-да, сговорились, значит.

— Твоя мама многому научила меня. — я послала благодарственный взгляд Наталье. — За что ей огромное спасибо.

Наталья поцеловала меня в висок, шепнув на ушко самые добрые пожелания.

— Милая Женечка, сегодня твой день рождения. И мы все радуемся ему, потому что именно в этот день девятнадцать лет назад родилась девочка, которая в будущем сделает счастливым моего сына. И за это я премного благодарна тебе, и конечно, у меня есть для тебя подарок.

Наталья вручила мне прямоугольный сверток с белым бантом. Радости, как у ребенка. Что же там?

— Хочу открыть. — закусила от желания губу.

— Конечно.

Я развязала бант, и избавилась от подарочной бумаги.

— Книга. Новенькая. — я погладила гладкую обложку. — Это вы написали, да?

Наталья кивнула.

— Я обещала познакомить тебя со своим творчеством. Этот день настал.

— Мне очень приятно. — я вдохнула запах печатной краски, а затем обратила внимание на название. — «Гадкий Утенок». Вы написали сказку?

— Когда прочитаешь, то решишь сама, что из этого сказка, а что нет. — загадочно улыбнулась Наталья. И я поняла ее без слов.

Дима встал между нами и нежно обнял каждую за талию. По-моему, кто-то от счастья перебрал маленько… или это от безысходности перед прыжком с парашюта. Кто сейчас разберет?

— Мама, Женя… — он прочистил горло. — Сказка не сказка, я скажу одно, что в каждой сказке есть конец. — он поднял палец вверх. — Счастливый, или нет — неважно. У нас с Женей все только начинается, мы только начали писать свою книгу, в которой, надеюсь, мы никогда не поставим точку. Ведь счастье должно быть вечным!

Мы с Натальей тихонько посмеялись, но не стали спорить с начинающим философом, ведь он был совершенно прав.

Конец