Никита выволок полуобморочную Ксюшу на каменистую полосу под обрывом. Оттащил подальше от воды, рухнул сам в изнеможении. Она кашляла, выплевывала воду, хваталась за сердце. Но свежий ветер и брызги воды не давали лишиться чувств. Девушка издала душещипательный стон, откинулась, и в тот же миг над ней возникла мужская голова – взъерошенная, с глазами навыкате.

– Это ты? – слабым голосом прошептала Ксюша. – Ты есть, Никита? Или только в моем воображении?

– Давай подумаем, – Никита криво улыбнулся.

– Да нет, ты настоящий, – успокоилась девушка. – А чего тогда раздваиваешься?

– Прости… – Он поцеловал ее в перекошенный рот. Помедлил, прежде чем сделать это во второй раз.

– Что-то не так? – забеспокоилась девушка.

– Я думал, ты превратишься в прекрасную принцессу…

– Паршивец ты все-таки, Никита, – посетовала Ксюша и привстала. Глубоко вздохнула, окончательно вернувшись в чувство, обняла Никиту за шею. – Знаешь, милый, я не сомневалась, что ты меня вытащишь. Но все равно спасибо. Черт, меня ведь сегодня, как Му-Му, блин… – Она поежилась, вспоминая свою речную прогулку. Зябко повела плечами. – И холодно тут, Никита. Замерзнем мы с тобой, как геологи в тайге… Ты не знаешь, где мы находимся?

– Без понятия, – пробормотал Никита и повернул голову, различив глухие крики. В сиреневой дали по камням карабкались фигуры – они пытались продвинуться вниз по течению. «Спецназ», – уважительно подумал Никита. Мост взорвали собственными руками, теперь на этот берег в своем «рыцарском» облачении им никак не переправиться. Почувствуйте себя идиотами, называется.

– Камера целая? – вспомнил он и принялся ощупывать свою подругу. Камера, как ни странно, висела за спиной на ремешке. Чехол водостойкий, но можно представить, как этот гаджет поколотило. Впрочем, не проблема, грамотный специалист извлечет диск и все восстановит.

– Ты только о камере и думал, – догадалась Ксюша. – А меня вытаскивал как попутный груз.

– Конечно, – улыбнулся Никита. – А ты что подумала? Кстати, напрягись, родная, сейчас мы будем выбираться. Спецназ не одолеет водную преграду, но может нас подвергнуть безжалостному обстрелу.

Сил уже не оставалось. Разве что забросить руки на обрыв и задуматься о суетном и тщетном. Так и сделали. Но кто-то уже кряхтел наверху, к мокрым мстителям простирались четыре длани. Запыхавшиеся, ворчащие, как старые евреи, Равиль Мустафин с Пашей Пчелкиным вытащили их на террасу над бушующей рекой.

– Вы откуда? – удивился Никита.

– Оттуда, – проворчал Пчелкин.

– Мы так спешили… – конкретизировал Равиль. – Пошли, тут еще немного надо подняться.

Они ползли по склону, надрываясь из последних сил. Над косогором воздвиглась долговязая женская фигура, подхватила под мышки Ксюшу, затащила наверх.

– Высший класс, ребята, – похвалила Диана, печально улыбнувшись. – Такое не забудешь. Индиана Джонс нервно курит. Кстати, пока ты падала в реку, Ксюша, я успела загадать желание.

– Обязательно сбудется, – простонал Никита, падая в траву. Остальные тоже валились с ног, глубокомысленно разглядывая вечных странников, снующих по ночному небу.

– Где девчонки? – прошептал Никита.

– За скалой, – слабым голосом отозвался Пчелкин. – Но не помню, за какой… Мурзин их обхаживает, они уже почти живые…

– Разлеглись, понимаешь, – ворчливо изрек Вадим Мурзин, выбираясь из-за скалы и убирая что-то в карман. – Очень сожалею, господа, что не принял участие в вашем подъеме с глубины, так сказать. Но я тоже сделал важное дело – позвонил хорошим ребятам. Через тридцать минут из квадрата, до которого нам еще пахать и пахать, нас заберет фургон с оригинальной надписью «Утилизация энергосберегающих световых приборов». И о погоде, – вздохнул капитан полиции, обнаружив, что группа в количестве пяти человек и не думает шевелиться. – Вам еще не надоело торчать в этой промозглой слякоти? Не май месяц, чай.

– А какой нынче месяц? – как-то призадумался Пчелкин.

Через день, в добавление к уже затертым до дыр видеороликам о похождении вице-мэра и начальника ГУВД, вышел следующий, не в пример объемный – о приключениях пяти чиновников «на даче». А также четвертый – посвященный исключительно госпоже Марецкой и ее пристрастиям в нерабочее время. Назывались имена и фамилии еще десятка ранее пропавших жительниц области – высказывалось предположение, что и здесь замешана Марецкая со своими подручными. «К сожалению, госпожи Марецкой больше нет с нами, – удрученно подвел черту голос за кадром. – Прошу поверить, это не месть, а досадная случайность. Но эта дама навеки останется в нашей памяти как образец нечистоплотного животного и демона во плоти». Власти славного города Чемдальска, имеющего богатую трехвековую историю, погрузились в состояние тихой паники. Из кабинетов чиновники практически не выходили, поездок на телевидение боялись как огня. Полицию обезглавили, а занять святое место желающих не нашлось – даже по высочайшему губернаторскому велению. Занятие поста начальника УВД автоматически влекло за собой превращение в козла отпущения – каким бы кристально честным ты ни оказался. Во всяком случае, до тех пор, пока не закончится следствие, а в том, что будет громкое следствие, никто не сомневался. Районные отделы полиции по инерции продолжали кого-то искать, засылать агентов в народ, опрашивать население, но толку от этого не было. Органы госбезопасности скромно помалкивали – пусть отдувается полиция, а им лишняя грязь на образ была ни к чему. Вероника Титаренко и Альбина Пауэрс лежали в больнице, к ним ломились журналисты – постоянно их находили то в подсобках за швабрами, то в чердачных окнах. Смертельной угрозы для властей девушки не представляли, знали немногое, а то, что знали, давно уже было на слуху.

Мстители пропали. Усиленные посты на дорогах, в аэропортах и на водном транспорте пользы не приносили. Об их сообщниках тоже отсутствовала достоверная информация. Выжившие пребывали в неустойчивом эмоциональном и психическом состоянии, их показания разнились. А по тем приметам, где они сходились, хватать можно было каждого десятого. Зашевелилась Москва, протерла глаза и с изумлением уставилась на свою далекую восточную окраину. Вот это да, мол. Собирались в дорогу комиссии от ряда министерств и ведомств, формировались следственные группы из маститых столичных сыщиков. Но путь был неблизкий, пока еще командированные получали инструкции, проходили последние согласования – их уже опережали те, кто был крайне заинтересован в сокрытии информации…

– Дмитрий Евгеньевич? – осведомился в трубке доброжелательный мужской голос.

– Д-да… – проблеял полноватый, но когда-то представительный мужчина в майке и домашних брюках. – З-здравствуйте, В-владимир Васильевич…

– Ну, зачем вы так, давайте без имен, – упрекнул абонент, хотя прекрасно знал, что данную линию прослушать невозможно. – Мы вам очень признательны, Дмитрий Евгеньевич, что вы остались дома и отказались от вредных и бессмысленных поступков. Это говорит о вашем благоразумии. У меня к вам небольшая, но убедительная просьба…