На часах приборной доски было пятнадцать минут двенадцатого. Ночью в этой части города, даже несмотря на дождь, потребовалось всего несколько минут, чтобы проскочить Седьмую авеню и двадцать зданий к югу и, сделав пару поворотов, выскочить к дому номер 320 на Гроув-стрит. Улица была пуста. Фокс остановился прямо напротив дома, выскочил из машины, нырнул под дождь к подъезду и, поскольку сторожевого пса Оле на не было на его посту, беспрепятственно нажал кнопку над именем «Дункан».

Ответного щелчка замка не последовало. Он попытался снова, затем еще раз, выдерживая интервалы между звонками, наконец в третий раз выдал целую серию почти непрерывных сигналов, сопровождая их весьма нелестными, но выразительными ругательствами. Он уже почти собрался совершить марш-бросок под дождем к закусочной за углом в поисках телефонной будки, когда обнаружил, что спиной к подъезду стоит женщина — спиной потому, что складывает зонтик, чтобы пронести его через дверь. Справившись с зонтом, она повернулась и тут, вздрогнув от испуга, заметила Фокса.

— Опять повезло, — заметил он. — Я прибыл для того, чтобы немного поболтать с вами. Как же это — в такой поздний час и без сопровождающих?

В глазах Эйми не играли обычные искорки, а лицо поражало своей бледностью.

— Я отправилась в постель, — ответила она, — и не могла заснуть. Поэтому встала, оделась и вышла прогуляться. — Она достала из сумочки ключ.

— А что, разве мистер Клифф не околачивается поблизости?

— Нет, он ушел вскоре после того, как ушли вы.

Сразу же, как сделал несколько… замечаний. — Она открыла дверь. — После вас… после того, что вы… но я просила вас помочь мне и полагаю, что не вправе возмущаться. Вы подниметесь?

— Если можно! Я бы хотел задать вам пару вопросов.

Она не ответила, и Фокс прошел за ней в вестибюль и вверх по лестнице. Другим ключом была открыта дверь в квартиру, и они оказались в гостиной. Она включила свет.

— Извините, но мне надо убрать его, — произнесла Эйми с вымученной вежливостью и с зонтом в руке, с которого капало, пересекла комнату и открыла другую дверь.

Фокс со складкой, внезапно появившейся на его лбу по непонятной причине, шагнул вперед нее, чтобы комната, в которую прошла Эйми, оказалась в поле его зрения. Это была ванная, и Эйми ставила там зонт для просушки. Сделав это, она вышла и стала расстегивать пальто.

— Черт бы меня побрал! — вырвалось у Фокса.

При звуках его голоса она резко вздернула голову, чтобы взглянуть на него, и, увидев его лицо, смутилась.

— Что… в чем дело?

— Извините меня, — попросил Фокс. — Я и в самом деле прошу прощения. Меня только что поразила молния. Дождь обычно следует за молнией, но в этот раз предшествовал ей. Мне больше не нужно задавать вам никаких вопросов. Вы прекрасное и утонченное создание, и если где-то как-то я прежде любил вас, то теперь просто обожаю. Доброй ночи и счастливых сновидений!

Она все еще таращилась в недоумении, когда хлопнувшая дверь возвестила о его уходе.

Фокс не сбежал по лестнице. Он спустился не торопясь и так же медленно направился к своей машине, как человек, голова которого настолько поглощена другими делами, что его ноги, в мудрости своей понимая, что голове не до них, предпринимают необходимые действия и идут сами по себе туда, куда надо. В автомобиле, оказавшись за рулем, он сидел долгое время не шевелясь, пристально вглядываясь в дождевые капли, пляшущие на лобовом стекле, с такой сосредоточенностью, которую вряд ли превосходила сосредоточенность его однофамильца из XVIII века, государственного деятеля Чарлза Джеймса Фокса, когда он заключил пари на пятьдесят тысяч фунтов стерлингов с Ричардом Бринсли Шериданом на то, чья дождевая капля быстрее скатится по оконному стеклу в клубе. В конце концов, все еще машинально, он повернул ключ зажигания; обратный путь занял у него вдвое больше времени, когда он прежним маршрутом добирался до дома номер 914 на Восточной Двадцать девятой.

Он обменялся кивком с мужчиной в дождевике, который, казалось, испытал облегчение при виде его возвращения, нажал кнопку, открыл после щелчка замка дверь и взобрался наверх по четырем пролетам лестницы уже четвертый раз за этот день. Дверь наверху была открыта, и инспектор Дэймон, стоящий в проеме, пророкотал при виде его:

— Как раз вовремя. Заходи! Окружной прокурор желает услышать…

— Пусть обождет. — Фокс уже не был медлительным, а скорее порывистым. Он протиснулся в дверь и прошел на кухню. — Место окружного прокурора в суде. Вместо этого он пришел сюда да еще оставил открытой дверь… Я кое-что раздобыл.

Дэймон, будучи хорошо знакомым с интонациями голоса Фокса и его манерой разговаривать, после того, как бросил на него один-единственный быстрый взгляд, зашел на кухню и спокойно прикрыл дверь.

— Хорошо! — сказал он. — Укушу потом. Так что ты там такое раздобыл?

— Думаю, что раздобыл, — поправился Фокс. — Не сочтите за труд! Принесите сюда шкатулку!

Инспектор разглядывал его.

— Не знаю. Боюсь, что весь твой улов — это одна болтовня, но…

— Там будет видно! Просто принесите ее сюда, угу?

Дэймон вышел и спустя мгновение вернулся с кожаной сумкой. Он поставил ее на стол, извлек шкатулку и вручил Фоксу. Затем застыл в готовности предпринять необходимые действия на тот маловероятный случай, если вдруг у Фокса поедет крыша.

Казалось, однако, что Фокс и в самом деле слегка тронулся, хотя и не в такой степени, чтобы к нему применять силу, так как вместо того, чтобы открыть шкатулку, он крепко зажал ее в руках и начал сильно трясти из стороны в сторону. Его поза подтверждала, что он к чему-то прислушивается, хотя все, что можно было там услышать, — это стук башмачков о стенки. Он остановился, мгновение пристально смотрел на шкатулку, сжав губы, затем опять стал трясти ее, но уже не столь сильно, как прежде, потом положил ее в сумку и взглянул на инспектора с удовлетворенным видом.

— Все в порядке, — объявил он. — Я добыл это! Я знаю, кто убил Тингли!

— Вот это здорово! — саркастически ответил Дэймон. — Просто здорово! Имя и адрес?

Фокс покачал головой.

— Пока еще нет! И, ради бога, не начинайте тянуть из меня душу, потому что, кроме спора, это ни к чему не приведет и вы ничего не выиграете.

— Смогу, если…

— Нет, заранее обречены на проигрыш! Вам не с чего пойти против меня, потому что у вас нет ни малейшего понятия, где находится джокер. Вы уже признались здесь, что, насколько можете судить, все упирается в Джада, а это дохлый номер. Я не показываю вам язык, а просто констатирую факт. Лучше просто ответьте мне на один или пару вопросов… Скажем, на такой: были ли на шкатулке отпечатки пальцев?

— Ха! Клянусь богом! Чего ради я должен отвечать?

Фокс просяще вытянул ладони.

— Будьте разумны! Разве это вам повредит, если вы скажете, обнаружены ли отпечатки пальцев на шкатулке?