Так, а где же второй? Максим крутнул головой, словно разминая затекшую шею. Ага! Вот и номер два! Ремиз стоял далековато, настороженно глядел, прищуренными глазами, на возню в машине, тиская в руках автомат. Тот еще волчара, сразу видно, недоволен поведением напарника, но не считает нужным что-то говорить. Вроде как уже дороже выйдет останавливать непутевого, пусть уж лучше по-быстрому поможет кандидату в покойники слезть и отойдет с опасной дистанции, чем начнет сейчас выяснять, чем конкретно недоволен старший. Черт, далековато стоит, далековато… Только в прыжке можно достать, но кто же прыгает со связанными руками… Никто не прыгает, но это в тренировочном зале, а здесь выбора нет. Этого валить надо первым, первым без вариантов, причем надежно, на полный отруб, только тогда будут хоть какие-то шансы. На самом деле для человека понимающего, ясно, как день, что если сойтись в упор, а не танцевать на дистанции, то скрученные за спиной руки, вовсе не гарантия победы соперника. Профессионально занимавшийся в военном училище рукопашным боем Максим не просто знал это, а не раз прочувствовал на себе самом в многочисленных учебных боях. Тело, прошедшее через многолетние изнурительные тренировки не нуждалось даже в командах мозга, на инстинктивном животном уровне зная, как надо действовать в подобной ситуации. Неожиданный удар головой в лицо с гарантией отправит в нокаут любого, а потом дело довершат ноги. Но все это хорошо, когда удается прорваться вплотную к врагу, даже если между вами всего метр, то шансы на победу в такой схватке становятся призрачными, исчезающе малыми, а если у противника в руках автомат и он ждет нападения, то и вовсе стремительно превращаются в ноль.

Так что предпринимать что-то нужно именно сейчас, только в этот момент есть такая возможность. Потом все будет быстро и просто, как только они окажутся на земле, их отконвоируют к ближайшим кустам и всадят в затылок по пуле. Рыпнешься, получишь не в затылок, а в живот и будешь умирать исходя криками в чудовищных муках, только и всего… Нет уж, надо начинать сейчас, уже через секунду будет поздно. Именно сейчас, когда Андрей с Рашпилем стоит почти в обнимку, исключая его вмешательство в схватку. Вот только как достать этого чертова уголовника, ну что бы ему не подойти поближе, так же удобнее контролировать ситуацию. Что же ты замер там, гнида? Но выбора нет, сейчас или никогда. Значит, придется вложить в прыжок все силы, сделать невозможное, только и всего. А почему бы и не совершить невозможное ради спасения собственной шкуры, господа? Попробуем? Конечно! Бурные рукоплескания в зале…

Не сумев сдержать истеричный смешок, Макс прыснул в плечо, одновременно подтягивая под себя ноги и кругля спину. Инерция разгиба тела в полете, даст еще несколько столь необходимых сантиметров… Все равно слишком далеко… Все равно не долететь… Все равно… Заткнись, урод, заткнись! Должен долететь, должен, я сказал! Долететь и вцепиться зубами в этот поросший редкими волосами кадык! Порвать эту суку! Иначе все, иначе не жить! Ну, же!

Глубокий вдох с расслаблением всех мышц, пошел привычный отсчет: «Три! Два! Один!», наполненная адреналином кровь бурлит по жилам, разнося живительный кислород, мускулы стонут от сдерживаемого до поры усилия…

— Ты чего там бормочешь, ушлепок?! Вылазь, сказано, или особое приглашение надо? Так я сейчас приглашу!

Лицо Ремиза искривляется в гневной гримасе, верхняя губа по-волчьи вздергивается, обнажая кривые, желтые от никотина зубы, правая рука закидывает автомат за спину, а левая тянется, чтобы ухватить строптивого пленника за ворот куртки, никак не достает и уголовник делает шаг вперед… Всего лишь один маленький шажок… Полметра в корне меняющие всю ситуацию…

«НОЛЬ!» — взрывается в голове последняя цифра отсчета.

Ох, как трудно прыгать, не балансируя руками, да еще когда прямо перед тобой металлический борт УАЗа и лететь надо через него, отчаянно выгибая спину, будто олимпийский прыгун в высоту. Максим почти физически ощутил сопротивление влажного тропического воздуха, возмущенного его рывком. Время будто замедлилось, обретя вязкую пластичность, он словно застыл, подобно вплавленной в янтарную смолу мухе, замер между двумя мгновениями, провалившись в черную яму безвременья. А потом ботинки гулко ударились каблуками об землю, правая подошва предательски скользнула на мокрой траве, но он все-таки сумел удержать равновесие. Прямо перед глазами, близко-близко, так что невозможно рассмотреть, взгляд не фокусируется, оставляя лишь светлое размазанное пятно, оказалось искаженное яростью лицо Ремиза, на котором сквозь маску гнева еще только проступали удивление и страх. И вот эта доля секунды, когда Максим ясно видел нарастающий в блеклых бельмах бандита ужас, ужас и понимание того, что сейчас должно произойти, короткое, как вспышка молнии и долгое, как сама жизнь мгновение, наполнили его уверенностью, что все обязательно получится, что они справятся, и все будет хорошо. И когда напряженные мышцы шеи до предела откинули назад его голову, набирая размах и скорость для удара, он улыбался. Улыбался широкой и радостной улыбкой победителя, уже точно зная, что врагу не устоять. Удар был страшен, короткий шажок левой ногой, помог вложить в него вес тела. На миг в голове вспухла предобморочная чернота, а потом разом весь мир вокруг крутнулся расплывчатыми цветными пятнами, но тут же замер, вновь обретя четкие очертания и глубину. Максим отчетливо услышал, как хрустнули под его лбом чужие кости, такие податливые и хрупкие, что никак не могли остановить его сокрушительного движения. В уши ударил отчаянный горловой вопль, прозвучавший просто неземной музыкой. Он тоже что-то выкрикнул, что-то среднее между победным ревом хищника и боевым кличем кровожадного дикаря, и, высоко подпрыгнув, обрушился подошвами тяжелых ботинок, на оседающее вниз, ему под ноги безвольное тело. Под каблуками что-то противно чавкнуло, затрещало, а крик боли перешел в неразборчивое бульканье. Есть! Этот готов! По-крайней мере на ближайшие несколько минут, точно опасности не представляет. Все существо Максима захлестнула злобная радость, он едва поборол желание еще раз ударить поверженного противника, растоптать его, вбить тяжелыми каблуками в землю. Он даже сам себе удивился, вообще подобная кровожадность по жизни ему свойственна вовсе не была, с другой стороны раньше его еще никто не ставил на самую грань зияющей холодной чернотой пропасти небытия. Во всех юношеских потасовках и спортивных боях на ринге его хотели лишь победить, но ни в коем случае не уничтожить. Так что же удивляться столь аномальной реакции на ненормальные обстоятельства?

В любом случае сейчас не до этого. Остается еще второй уголовник, да и водителя не стоит сбрасывать со счетов. Нешуточным усилием воли Макс заставил себя отскочить от вырубленного бандита и осмотреться по сторонам. Увиденное вовсе не добавило оптимизма, скорее наоборот, напрочь вышибло из головы неуместную победную эйфорию, швырнув его в бездну отчаяния. Все усилия оказались напрасны. ООНовец не сумел завалить второго бандита, и сейчас тот, отскочив назад, уже вскидывал автомат. Андрей сидел возле УАЗа на корточках и тихонько подвывал, уронив на грудь разбитое в кровь лицо, превратившееся в гротескную расплющенную маску, полностью утерявшее привычные человеческие черты. «Похоже, получил прикладом прямо в харю, чистоплюй ООНовский. А понтов-то было, спаситель мира, блин. На деле полный лох!» — с неуместной злостью подумал Макс и вновь себе удивился. Ясно же, что изначально шансов было не много, и если ему самому повезло и удалось завалить одного из бандитов, это совсем не означает, что Андрей тоже должен был легко справиться со своей задачей. Да, строго говоря, у него и задачи никакой не было. Максим ведь не мог с ним заранее договориться о скоординированных действиях. Так что наблюдатель мог вообще не сообразить, что пора броситься на своего уголовника и просто получил по голове прикладом, даже не предприняв попытки напасть. Чего уж теперь… Выходит не повезло, монетка выпала решкой. Атаковать уже поднявшего автомат Рашпиля — полная глупость. До него метров десять не меньше, а это, даже если не учитывать связанных рук, не меньше трех секунд. За это время можно высадить весь автоматный магазин, а на такой дистанции не промахиваются. Все, остается расслабиться и получать удовольствие, так кажется, советуют жертвам неизбежного изнасилования. Вот только их тут не насиловать, а убивать будут… Чертов наблюдатель, надо же быть таким лохом! Напрасно! Все напрасно! Накатило горькое разочарование, отдавшееся холодной пустотой внизу живота, мышцы, сведенные злой судорогой запредельного усилия обреченно расслабились. Навалилась безразличная апатия, что делать, это уже явный проигрыш и переиграть, никак не получится. Качнулись перед глазами зеленые кроны деревьев. Неудержимо потянуло просто сесть на землю, покрытую такой мягкой, такой уютной даже на вид травой. Ничего не делать, никуда не рваться, ничего не предпринимать, и будь что будет, пусть убивают, он уже сделал все, что было возможно. Остальное не в человеческих силах. Значит, не повезло. Что ж бывает…