Меня кольнуло страшное подозрение: если страж отдал памфлет Нашире, жди неприятностей. Разумеется, рефаиты читали его и раньше, но не в такой редакции.

Улегшись на койку, я потерла ноющие ссадины и укуталась в одеяло. Старые пружины больно впивались в спину. После трех ударов в голову мозг отказывался соображать. Отчаявшись, я смотрела сквозь решетку на улицу в надежде увидеть там ответ. Но за окном царили лишь непроглядные сумерки.

На закате запел колокол. Звон напоминал обычный будильник и уже не резал слух. Одевшись, я наконец приняла решение: попытаюсь продолжить тренировки, если не стошнит от наставника. Правда, настораживал целый час обязательной болтовни… но ничего, справлюсь. Буду врать с три короба.

Страж поджидал у двери:

– Решила что-нибудь?

– Да. Буду тренироваться, но при условии, что ты бросишь хозяйские замашки.

– А ты умнее, чем кажешься, – хмыкнул рефаит, протягивая мне черный пиджак с розовыми заплатками на локтях. – Вот, надень, пригодится для следующего испытания.

Я покорно натянула обновку и блаженно зажмурилась – мягкая ткань льнула к телу, согревая. Но долго радоваться не пришлось – мне сунули пилюли. Снова три штуки.

– А для чего зеленая? – спросила я, не торопясь брать таблетки.

– Не твоя забота. Глотай, и все.

– Но другим-то ее не дают.

– Другие, в отличие от тебя, не особенные. – Рефаит замер с протянутой рукой. – Мне известно, что ты не принимала таблетки. Впредь советую не упрямиться, иначе накормлю насильно.

– Рискни! – выпалила я и тут же содрогнулась от его взгляда.

– Надеюсь, до этого не дойдет.

У меня вдруг сработал бандитский инстинкт: хочешь не хочешь, а проглотить придется. Страж спускал мне многое, но здесь не уступит. Ладно, сегодня покорюсь, но завтра точно толкну зеленую таблетку Бабаю.

Я сунула пилюли в рот и проглотила.

Рукой в перчатке рефаит взял меня за подбородок:

– Поверь, так нужно.

Я решительно отстранилась. Страж посмотрел на меня в упор, а после шагнул к двери. Мы спустились по лестнице в галерею. Стоя по периметру, внутренний дворик охраняли гротескные каменные статуи. К вечеру температура упала, и на истуканах поблескивал иней. Я обхватила себя за плечи, пытаясь согреться. Очутившись за порогом резиденции, страж не свернул к выходу на улицу, а повел меня через чугунные ворота, по навесному мостику, над сине-зеленой речушкой. Полная луна отражалась на хромовой глади воды. Град прекратился, оставив на земле лишь легкую изморозь.

Ступая по топкой тропинке, страж закатал рукав. На предплечье кровоточила самая первая, странным образом не зажившая рана.

– А они ядовитые? – вырвалось у меня. – Ну, жужуны.

– Эмиты распространяют инфекцию под названием «полусдвиг». Если вовремя не принять меры – безумие и смерть.

Внезапно, прямо у меня на глазах, рана начала затягиваться.

– Как тебе удалось?! – воскликнула я.

– Воспользовался твоей аурой, только и всего, – последовал ответ.

У меня судорожно забилось сердце.

– Что?!

– Ты ведь в курсе, что рефаиты питаются аурой. Чем меньше подозревает ее владелец, тем быстрее процесс.

– Ты меня жрал?

– Да. Злишься?

– Кто дал тебе такое право? – прошипела я, отстраняясь. – На ауру посягать не смей! Хватит с тебя моей свободы.

– Не бойся, твоему дару это не повредит. Я привык питаться умеренно, чтобы человек успевал восстанавливаться. Про моих сородичей такого не скажешь. И кстати, – он опустил рукав, – ты же не хочешь, чтобы у меня случился полусдвиг? По крайней мере, при тебе.

Я встала как вкопанная и заглянула ему в лицо. Рефаит не возражал. И тут меня осенило.

– Твои глаза! Вот почему они меняют цвет.

Отрицать очевидное страж не стал. И действительно, его радужная оболочка из желтой сделалась ярко-красной. Под стать моей ауре.

– Не злись, таковы правила, – пожал он плечами.

– А кто их установил? Ты?

Ответа не последовало. Мы вновь зашагали по тропинке. Меня тошнило от одной мысли, что мою ауру поедают втихую.

Вскоре страж остановился. Вокруг сгущался голубоватый туман. Поежившись, я подняла воротник.

– Ага, ты чувствуешь. Все верно, здесь холодно. Никогда не задумывалась, почему ранней весной такой лютый мороз?

– Мы в Англии, тут всегда холодно, – возразила я.

– Но не до такой степени. Смотри. – Рефаит взял меня за руку и стянул перчатку; холод моментально обжег пальцы. – Все дело в центре переохлаждения, – пояснил он, возвращая мне перчатку.

– Центр переохлаждения?

– Да. Дух зависает на месте, образуя прогал между эфиром и материей. Обращала внимание, как холодно рядом с призраками?

– Наверное.

Конечно обращала, просто не придавала этому значения.

– Духи не должны подолгу находиться среди миров, им необходимо тепло, чтобы выжить. Первый Шиол окружен центрами переохлаждения, поэтому эфирная активность здесь в разы выше, чем в цитадели. Именно это и привлекает сюда эмитов, пока невидцы спокойно спят в Лондоне. – Страж кивнул на участок мерзлой земли. – По-твоему, как можно обнаружить эпицентр переохлаждения?

– Третьим глазом, как все ясновидцы.

– Но у тебя его нет.

– Нет…

– Близорукость не помеха. Слыхала про жезлогадание?

– Да. Говорят, бесполезная штуковина. – (Точнее, Джексон так говорил.) – Жезломанты утверждают, что всегда могут найти дорогу домой. Достаточно бросить жезл, и он укажет верный путь. Чушь собачья.

– Может, и чушь, но отнюдь не бесполезная. Бестолковых ясновидцев не бывает.

У меня вспыхнули щеки. На самом деле я не разделяла мнение насчет жезломантов, но спорить с Джексом не осмеливалась. Иначе – прощай, работа!

– Так в чем прок? – с любопытством спросила я.

Страж выжидательно молчал.

– Ты наставник или кто?! Объясни мне, научи.

– Ну, если хочешь. – Страж двинулся вперед. – Жезломанты считают, что их нумы указывают на родной дом или зарытые сокровища – словом, на определенный объект желаний. Однако жезлы безошибочно чуют не золото, а эпицентры переохлаждения. Гадатели же странствуют, удаляясь на многие мили, но не находят искомого. Вернее, думают, что не находят. Жезл приводит их прямиком к потайной двери, которую еще надо открыть.

Мы остановились. Ледяной воздух обжигал мне легкие, не давая вздохнуть.

– Простым смертным трудно находиться рядом с эпицентром, – пояснил рефаит. – Вот, возьми. – Он протянул мне серебряную фляжку. – Обычная вода. Не бойся, Пейдж, выпей.