— Здравствуй, дочь другого мира.

— Здравствуйте! — вежливо и немного опасливо ответила Алину туману, который постепенно собирался в одном месте, формируя женскую фигуру без четких линий, оставаясь изменчивой дымкой.

— Алина, ты здесь потому, что мечтала о счастье. Эти мужчины рядом с тобой сильные и романтичные души. Им нужна любовь, твоя любовь, — она легко, по-доброму рассмеялась. — Не удивляйся, что их двое. Они не смогли бы любить двух разных женщин, слишком тесно связаны. Тебе же лучше. Представляешь, сколько светлого чувства в тебе будет, а чем больше ты любишь, тем больше счастья будет в твоей жизни. Именно по таким законам устроена жизнь в моем мире.

Алине виделось как девочка и тонкими косичками и смешно вздернутыми кончиками, ест ягоды на опушке леса и играет с белоснежным теневым вдвое больше ее самой.

— А как же Розильен? — почему-то спросила попаданка.

В этот момент она смотрела как юная девушка, игриво бегущая по цветущему полю, оборачивается и говорит одними губами, Алина же слышит слова будто с секундным опозданием:

— Ее душа еще связана с телом, ей есть чему поучиться у твоей души. Она уйдет, когда будет готова. Так нужно, — шелестело все тише.

Может поэтому Алина видела некоторые картины-видения прошлого Розильен. Девушка не знала огорчаться ли тому, что так мало воспоминаний или, наоборот, радоваться. Там много, слишком много неприятного и тяжелого, особенно переживаний самой Розильен. А этого добра своего больше, чем надо.

Алина моргнула. Вот уже старушка идет по саду и крупные капли дождя стекают по одухотворенному морщинистому лицу.

— Не спеши домой, — шевелятся губы старушки, ее глаза смотрят с теплом и легкой горечью.

И вновь обзор закрывает розовый густой туман, который стремительно рассеивается и Алина вновь обозревает храм и жреца. Ей хотелось еще спросить про свой мир. Сможет ли она вернуться и когда? Но, не у кого. Она чувствует присутствие братьев, их ладони горячие и крепко сжимают ее руки в своих. Все внимание собирает на себе ритуальная чаша или правильнее сказать кубок, летящий по воздуху к ней, прикасается к губам девушки и стоит только чуть приоткрыть их наклоняется. Алина чувствует вкус малины, яркий запах, сладость и кислинку, прикрывает глаза от вкусового взрыва на языке и воспоминаний о бабушке, родителях, даче знакомых, танцевальные туры, занятия с девочками, картинки словно фотокарточки быстрыми слайдами проносятся перед взором. Девушка улыбается теплым воспоминаниям и пьет напиток наполненный самыми яркими и знакомыми вкусами, каждый глоток приносит что-то новое. Она видит Максима и их жизнь теми же образами, когда-то наполненными жизнью, но теперь есть четкое понимание — это прошлое, которое нужно отпустить. Алина поддается порыву и выдыхает в пространство:

— Отпускаю!

Девушке показалось, что даже дышать стало легче, после одного простого слова. Да с нее будто бетонная плита свалилась.

Она открыла глаза и проморгалась, было ощущение будто она очень надолго зажмуривалась. Жрица рядом не было, как и ритуальных кубков, да даже ленточек на запястьях не наблюдалось, исчезло и розовое сияние с дымкой.

Рядом с ней продолжали сидеть император и его брат, они с задумчивыми лицами наблюдали за ней. Ее руки все еще были в их теплых ладонях, уже расслабленно лежащих на бедрах мужчин.

— Идем, — тихо произнес Реджен.

Они встали и оба помогли спрыгнуть с камня Алине.

Говорить сейчас ничего не хотелось, они шли сторону выхода, три-четыре шага и уже следующий через портал привел их в комнаты Алины в императорском дворце. Алине показалось, что после бала прошла целая жизнь, наполненная чем-то важным, значимым для ее судьбы и души.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

Умиротворение окутывало и все втроем они упали на кровать, без слов и лишних эмоций. Алина чувствовала глубинную потребность поспать не только свою, но и мужчин. Обняв свою жену с двух сторон близнецы мгновенно погрузились в целительное забытье, как и их половинка, жена, единственная.

Просыпаться Алине было очень приятно, по коже то и дело пробегали сладкие мурашки. Эпицентр этих милых созданий каждый раз менялся, середина икры, шея у самых волос, плечо, бедро, …

— Ммм, — простонала в полудреме, улыбаясь, и отчего-то не желая пробуждать мозговую деятельность, которая начнет свои протесты, а девушке хотелось чтобы это не заканчивалось. Даже наоборот, была потребность, чтобы ощущений становилось все больше и желательно везде.

— Доброе утро, жена! — определенно, это были губы на раковине розового ушка девушки, но от нежнейшего прикосновения поднялись все мелкие волоски на ее теле.

— Доброе утро, жена! — а теперь едва различимое касание пальцев к бедрам высоко над коленом.

— Как хорошо! — мурлыкнула девушка, не желая выныривать из неги, но сознание просыпалось стремительно.

Алина спала на животе, поэтому приподнявшись, увидела перед собой светящегося улыбкой Северьяна. Повернув голову в другую сторону, увидела довольного Реджена. В Алине немедленно проснулась хулиганка, поэтому она улеглась поудобнее, прикрыла глаза и дала свое дозволение:

— Продолжайте, мне очень понравилось. Еще можно сделать легкий массаж, обожаю. Но помните о договоре, никаких поползновений на святую невинность.

Она полностью расслабилась, растеклась, ожидая прикосновений, дарящих столько кайфа. На какое-то время воцарилась тишина и тогда она поторопила опешивших мужчин, недовольным мычанием и качнулась из стороны в сторону, привлекая внимание.

— Тогда нам нужно тебя раздеть.

Алина не поняла как, но она словила нечто восхитительно-чудесное от голоса Реджена, мало того, что мурашки пробежались дружной толпой, так еще и мягкая волна тепла прокатилась по животу, коснувшись клитора. Ей показалось, еще чуть-чуть ее накроет удовольствием. Это удивило Алину безмерно, она широко открыла глаза и потребовала:

— Вы только не молчите, говорите что-нибудь.

Она села и мужчины в две руки стали неспешно раздевать супругу.

Северьян удивлялся поведению девушки:

— Тебя случайно не подменили еще разок?

— Не знаю, — лениво, мягким голосом ответила Алина, — А какое у меня сейчас тело?

Реджен и Северьян наблюдали как их супруга осматривает свои руки, а они сняли с нее первое платье.