– Что за персонаж? – мгновенно отреагировал Максим.

– Помните, я искал источник, из которого Иванцов мог получать наркотик? Неделю назад наши оперативники взяли некоего Вениамина Орехова на передаче небольшой партии того самого вещества, которым приторговывал Иванцов. Мои ребята нашли его бывшую жену, которая живет в соседнем с «Уютом» доме, и выяснили, что в последнее время у Орехова появились деньги и он стал захаживать к бывшей и к сыну. Где он сейчас живет, женщина не знает, но угадайте, откуда был уволен за систематические нарушения трудовой дисциплины незадолго до развода пару лет назад?

– С «Фармкома»? – предположил Максим, нисколько не сомневаясь в ответе.

– Именно! Дело в том, что новый наркотик пополз по стране. Его уже обнаружили в Москве, Екатеринбурге, Новосибирске и даже на Дальнем Востоке.

– Промышленные объемы? Вы думаете…

Максим лихорадочно пытался представить себе, что легальное предприятие, обложенное сотнями проверок в год, под носом у контролирующих органов всех мастей начнет производить наркоту в промышленных масштабах, и не смог, а потом его осенило – Верняков и арендованные им склады!

– Я пока не знаю, что думать, но основания для подозрений у меня есть. Вам не кажется, что к «Фармкому» ведет слишком много нитей?

– Согласен.

Максим покрутил в пальцах незажженную сигарету, курить хотелось ужасно, но повсюду пестрили проклятые таблички с перечеркнутой крест-накрест сигаретой.

– Слушайте, майор, возьмите меня с собой на этот допрос?

Быстро объяснив Гречину, что обнаружилась связь Ломакина с производством наркотиков прямо здесь, на «Фармкоме», Дежин получил разрешение отправиться на допрос. Полковник только кивнул, сухо и по-деловому, словно не сомневался в способностях Максима. В другое время это могло ему польстить – как ни крути, а Гречин был фигурой непростой, но не теперь. Сейчас его гнал знакомый охотничий азарт, зуд, который не пройдет, пока все точки в этом безумном деле не будут расставлены по местам.

Задержанный Орехов оказался плюгавеньким мужичком с неаккуратной плешью на темечке. По документам ему было всего сорок три года, а выглядел на все пятьдесят с гаком. Дежин молча разглядывал его, пока майор Великий готовился к допросу. Орехов заметно нервничал, то и дело бросая быстрые взгляды на Максима. Его явно смутило присутствие второго следователя.

– Так, гражданин Орехов, – скучным тоном забубнил майор, – допрос проводится в присутствии сотрудника Следственного комитета капитана юстиции Дежина Максима Сергеевича. Все показания будут внесены в протокол и могут служить аргументами в суде.

– А чего меня судить? – не выдержал Орехов. – Я сказал уже – не мой был пакет. Попросили. На пузырь дали, вот я и отнес…

– Я бы вам поверил, Вениамин Львович, да только продать свой товар вы решили не тем людям…

Максим уже знал, что взяли Орехова на спецоперации и купцы были подставными.

– Ничего не знаю, – отрезал Орехов и поджал узкие губы, отчего его рот превратился в длинную кривящуюся щель между впалыми небритыми щеками.

– Надоел ты мне, – сокрушенно вздохнул Великий, – вот, капитан, приступайте. Пусть он теперь Следственному комитету голову морочит.

Услышав последние слова, Орехов встрепенулся, а Максим едва удержался от усмешки – майор оказался артистом что надо.

– Следственный комитет? – почти испуганно протянул Орехов. – А что я такого… Нет, постойте!

– Ты почему с завода ушел? – неожиданно спросил Дежин.

– Куда ушел? Я не ушел, – начал Орехов и осекся. – За пьянку уволили, – продолжил он после заминки.

– Значит, не ушел?

– Ну, не совсем.

Вытянутая яйцеобразная голова на тощей шее Орехова слегка подрагивала, жидкие грязные волосы прилипли ко лбу. Он переводил взгляд с майора на Дежина, явно не зная, у кого искать помощи.

– Лучше сам расскажи, Вениамин. Если заставишь меня тратить время, узнавая, ты потом горько пожалеешь, – грозно насупившись, заявил Дежин.

– Да что рассказывать-то? – взвыл вконец растерявшийся Орехов.

– Где взял пакет, который пытался оперативникам втюхать?

– Украл! – отчаянно выкрикнул Орехов неожиданно высоким голосом. – А чего? Машинами возят, и ничего им. А мне, значит, сразу срок?

Дежин и Великий переглянулись.

– Где украл-то? На «Фармкоме»? – сочувственно подтолкнул размякшего от обиды Орехова Максим. – Как же ты туда попал?

– Не, не на самом заводе. На старых складах. Я там работаю.

– Ага, – уверенно поддакнул Дежин. – Кем же ты там работаешь?

– Так, смотрю за желтопузыми, чтобы не бузили, убирали за собой да на работу вовремя вставали и не отлынивали. Ты, капитан, не думай, это я с виду хилый, а рука у меня тяжелая.

– Про желтопузых подробнее, – потребовал Дежин. – Кто такие?

– Азияты. Вьетнамцы. Мелкие такие. Они в цехах работают, сменами, да на складе.

– Живут где?

Дежин сам себе напоминал охотничьего пса, который вот-вот ухватит добычу.

– Да там же и живут. Я их караулил, на смены поднимал, смотрел, чтобы продукты были, чтобы срач не разводили в боксах, но они все равно – свиньи, хоть и послушные, как дети.

– Ты что, вьетнамский знаешь? – с сомнением посмотрел на Орехова Максим.

– Зачем? – удивленно отозвался тот. – У них десятники в каждой смене, чуть-чуть говорят по-нашему, а понимают и вовсе хорошо. Особенно если тычка дать.

– Так зачем же ты воровать-то стал? Надоело работать?

– Не, – опустил голову подследственный. – Какой-то шухер случился, я такие вещи носом чую. Сначала куда-то пропали Трофим с Матвеем. Мы в одной комнате жили, только они в подвале, в лаборатории работали. Потом пожар был или навроде того – воняло там очень. А после что-то на заводе люди как мухи дохнуть стали, и все возле нашей конторы, и вьетнамцы – шестеро, бах, и нету. Никто даже не болел. Ну, я и решил, что пора, а тут как раз суета началась, демонтаж. Я и смылся под эту лавочку.

– Что производили в цехах? – спросил Максим, скорее для проформы, потому, что картина прояснилась окончательно.

– Как что? Таблетки эти. Я, правда, сам не видел, как там их делают, меня-то в цеха не пускали, но желтопузики мне приносили же. За пивко, за жрачку…

– А ты, значит, Иванцову в «Уют» толкал? – негромко поинтересовался до сих пор молчавший майор.

– Вы и это знаете? Да там и было-то всего два раза… Потом кафе закрыли, говорят, бармена… того… убили?

Максим проигнорировал вопрос Орехова и задал свой:

– А что за лабораторию ты упомянул?

Орехов пожал плечами:

– Шут ее знает, с тыла, в подвале каком-то. Не знаю, где именно, там мои сокамерники трудились. Они не местные были, без доков, их никуда не отпускали с территории, да и не особенно-то они распространялись. Все жаловались на профессора какого-то, а потом исчезли в одну ночь.