Оскорбительные слова, брошенные ей в лицо отцом Александра, затрагивали ее честь. Маура задумалась – как бы Изабел отнеслась к тому, если бы ее назвали шлюхой? Что сделал бы Кирон, если бы одну из них назвали так в его присутствии? Чуть заметная улыбка тронула ее губы. Окажись Кирон тогда в Китайской гостиной, там бы произошла не попытка убийства, а нечто большее – самое настоящее убийство.

Александр успел заметить улыбку Мауры, и его вдруг охватила уверенность, что все будет хорошо – они с Маурой поймут друг друга и придут к дружескому соглашению. Пусть отец думает, что хочет. Затруднений у них с Маурой не будет. Она будет вести себя разумно, Александр твердо поверил в это.

– Я зайду к вам через час, – сказал он, чувствуя, что огромная тяжесть свалилась у него с плеч. – Передайте своей горничной, что мы здесь не задержимся и уедем в Тарну как можно быстрее.

Большая спальня, в которую вошла Маура, была отделана розовым деревом и перламутром. Огромная кровать стояла на возвышении под кружевным шелковым пологом. Павлиньи хвосты украшали стену вокруг большого зеркала и туалетного столика в стиле Людовика XIV.

Молоденькая горничная присела в изящном реверансе, задыхаясь от быстрого подъема по лестнице.

– Меня зовут Мириам, мадам. Я уже пустила воду.

– Пустила воду? – Маура никогда не слышала этого выражения. Не было видно столь привычной для нее круглой высокой ванны, вереница горничных не сновала с кувшинами горячей воды из кухни и обратно.

Из приоткрытой двери в смежную комнату шел пар и слышался звук льющейся воды. Заинтригованная, Маура подошла к двери и заглянула туда – увиденное поразило ее. Посреди комнаты на четырех позолоченных львиных лапах стояла огромная ванна из белого фарфора. В дальнем конце ванны находились два позолоченных крана, из одного из них текла горячая вода, наполняя помещение паром.

Маура не могла скрыть изумления. Баллачармиш был обставлен великолепно и со вкусом, но похвастаться горячей водой из крана не мог. Мириам подошла к ванной и вылила в нее душистое масло.

– Помочь вам раздеться, мадам? – почтительно спросила она.

Маура с готовностью кивнула – еще никогда в жизни ей не хотелось поскорее сбросить с себя одежду. Наконец она освободилась от платья, которое не снимала ни днем, ни ночью с тех пор, как покинула Баллачармиш.

Мириам брезгливо подняла его.

– Выбросить это платье, мадам?

Маура посмотрела на него. Сколько раз на борту «Скотия» детей рвало прямо у нее на руках, и какая только грязь не прилипала к подолу! Маура старательно отмывала и отчищала рвоту и грязь, но пятна все же остались, и самое разумное было бы сжечь платье.

– Нет, – ответила она, вспоминая, когда она носила его в Баллачармише. В этом платье она иногда работала в саду, надевая его в те дни, когда они с Изабел собирали малину и ежевику.

Мириам посмотрела на Мауру с нескрываемым изумлением, и Маура мягко объяснила:

– С этим платьем у меня связано много счастливых воспоминаний. Будьте добры, приведите его в порядок и пришлите в Тарну.

Мириам кивнула и подумала, что молодая миссис Каролис, скорее всего, просто не знает, где находится Тарна. Мириам не понимала, какие счастливые воспоминания могут быть связаны с таким грязным и старым платьем.

Следующие полчаса Маура нежилась в горячей душистой воде, не позволяя себе думать о происшедшем. Она поразмышляет обо всем потом, после разговора с Александром. А сейчас ей хотелось насладиться состоянием неги и чистоты, которых она так долго была лишена.

Мириам вымыла ей волосы и вытерла их почти насухо. Часом позже, благоухая французской туалетной водой с нежнейшим ароматом, Маура, наконец, покинула ванную и вернулась в спальню, которая полностью преобразилась в ее отсутствие. Огромная кровать была завалена ворохом одежды, на всех столах и стульях лежали бесчисленные шляпки, шали и перчатки. С самого детства Маура не пользовалась любимым ирландским восклицанием, но сейчас оно невольно вырвалось у нее.

– Иисус и святые угодники! – воскликнула Маура, в изумлении глядя на это чудо.

Мириам улыбнулась за ее спиной. Ей начинала нравиться молодая миссис Александр Каролис. Ни одна американская леди не позволила бы себе такого выражения, но, несмотря на отсутствие багажа, было совершенно очевидно, что новая миссис Каролис – леди.

Вместе со шляпками, шалями, перчатками и платьями для Мауры доставили тончайшее кружевное белье. С огромным и нескрываемым удовольствием с помощью горничной Маура начала одеваться. Она еще до конца не осознала, каким тяжелым испытанием для нее оказалось плавание в трюме «Скотий». В Баллачармише Маура привыкла к удобствам, от которых нелегко было отказаться. И вот она вновь вернулась к прежней жизни, и не просто прежней, а неприлично роскошной.

Пока Мириам шнуровала и затягивала Мауре корсет, Маура вспомнила своих попутчиков. Как они? Наверное, проходят сейчас таможенный контроль, подвергаются унизительной процедуре медицинского осмотра. Надо выяснить у Александра, сколько времени это длится, и потом навестить всех тех, кто успел дать ей свои нью-йоркские адреса. Им, конечно, повезло, что в городе у них есть родные, у которых можно остановиться. Но Маура хорошо представляла, в какой тесноте и бедности им придется жить. Она обязательно поможет им. Как миссис Каролис она сумеет сделать это.

В дверь громко и уверенно постучали, и Мириам поспешно протянула Мауре воздушный пеньюар.

– Открыть дверь, мадам? – неуверенно спросила горничная, помогая Мауре попасть в рукава.

– Но я не одета… – начала Маура, понимая, что стучит Александр, но остановилась на полуслове, вспомнив, что он – ее муж. Досадуя на себя за невольный румянец, она взволнованно попросила Мириам:

– Пожалуйста, передайте мистеру Каролису, что мне нужно еще десять минут.

Горничная открыла дверь и хотела было передать просьбу молодой хозяйки, но Александр не привык разговаривать с женской прислугой в доме. Он шагнул мимо Мириам так же, как если бы зашел навестить Чарли.

Маура быстро села на стул розового дерева у туалетного столика, волосы свободно спадали у нее по спине, до платьев было не дотянуться.

Увидев Мауру, Александр остановился как вкопанный. Маура еще на «Скотий» привлекла его внимание. Она поразила его красотой в Китайской гостиной. Но сейчас она была больше чем красива – она вызывала желание. Александр почувствовал, как напряглось все его нутро, как желание овладеть ею стало еще сильнее. Он собирался исполнить свой супружеский долг в Тарне, но до Тарны еще несколько часов добираться пароходом, а потом на лошадях.

Вместо того чтобы попросить Мауру быть готовой через полчаса, как он собирался, Александр хрипло произнес:

– Думаю, нам надо поговорить.

– Да.

Ему начинал нравиться мягкий грудной голос Мауры и не только голос, она магнитом притягивала Александра. Он жестом отпустил горничную и, когда двери за ней закрылись, сказал: