Одна из «колдуний», которую называли Бабу («дед»), явно была здесь главной. Она восседала на особом кожаном стуле с заклепками, на голове тюрбан, в руке посох. Другие женщины подходили, чтобы высказать ей свое почтение.

В комнату набивалось все больше и больше народу. Женщина, проводившая обряд инициации, приблизилась ко мне и влила мне в рот очередную порцию алкоголя, после чего попыталась усесться мне на колени. Подошла старуха и отчитала ее.

Время от времени они обливались водой или обмакивали пальцы в белую пасту из толченого известняка и проводили ими по лбу и за скулами. Одна из участниц обряда набирала полный рот какой-то коричневой жидкости из тарелки и сплевывала ее в миску. Иногда женщины танцевали друг напротив друга, глядя друг другу в глаза.

Старуха протянула мне пригоршню монет. Позже мне объяснили, что это хороший знак – в будущем эти монеты приумножатся. Некоторые женщины водили руками вокруг наших лиц и голов, как во время ритуала очищения.

Хотя мужчинам было запрещено участвовать в церемонии, в комнате находились аккордеонист из «Икхвани Сафаа» и диджей.

Девочка-подросток, сидевшая рядом со мной, вдруг начала трястись и впала в транс. Ей нельзя было вставать, поэтому она опустилась на одно колено и начала вращать головой, точь-в-точь как мы, исполнительницы танцев живота, во время театрализованной имитации египетского ритуала зар. Ко мне подходили женщины и называли себя моим отцом или сыном. Нередко оказывалось, что они говорят по-английски. Я невольно задумалась, были ли англоговорящие жители сто лет назад на Коморских островах.

По окончании ритуала впавших в транс облили водой, чтобы те вернулись в свое обычное состояние. Затем всех провели по коридору, в конце которого прошедшие инициацию девушки переоделись за белой простыней, а старуха облила каждого гостя водой из ведра. Затем она взяла ведра с какими-то травами и вылила их содержимое нам на головы. Так мне и не удалось сохранить мою прическу. Пока я искала свои пропавшие туфли, старуха догнала меня и напоследок еще раз облила травяным настоем.

Тарик тоже промок до нитки, потому что все это время стоял на улице под дождем. На обратном пути в Малинди ему надоели мои расспросы о кибуки, и он захотел сменить тему. Однако в итоге он все же отвел меня к женщине, которая будто бы вместе с дочерьми обладала колдовскими способностями. Малика – так ее звали – оказалась красивой и была похожа на арабку. Она носила элегантный восточный длинный халат, которому было самое место в гардеробе какой-нибудь принцессы. Она жила в простой комнате без мебели, где ее родные собирались у старого черно-белого телевизора.

На открытой кухне под навесом из гофрированного железа Малика готовила хлеб. Я спросила, как она с дочерьми занялась колдовством, и она ответила:

– Я поняла, что у одной из моих дочерей есть способности, когда к нам в дом забрались воры и она отразила нападение, как мужчина. Вторая дочь в детстве проглотила большую иглу; врачи не знали, что делать, и пошли к Биашуре, которая сделала так, что игла исчезла без следа.

Малика также сказала мне про кибуки:

– Ты должна пойти к ним в воскресенье – они будут в костюмах, символизирующих разных духов. Но ни в коем случае не надевай черное!

В период революционного правительства деятельность кибуки находилась под запретом как противоречащая исламу практика, однако сейчас все снова разрешено. Этот ритуал сродни египетскому зар, похожие церемонии существуют и в других африканских странах.

Большинство немусульман думают, что ислам воспитывает нетерпимость и нежелание мириться с другими верованиями. Но это не так – многие чужеродные ритуалы и традиции нередко существуют в пределах мусульманского общества. Я попыталась узнать больше о кибуки, прежде чем пойти на вторую церемонию.

На Занзибаре считается, что духи созданы Богом и не имеют отношения к дьяволу. Они могут овладеть телом человека, и тело «хозяина» в таком случае не несет ответственности за действия духов.

В воскресенье Тарик привел меня к кибуки, и на этот раз его все же допустили на церемонию. Меня сразу проводили к Биашуре, которая с посохом в руке снова сидела на стуле, напоминавшем трон. Большинство танцующих женщин были в белых и красных канга. Некоторые переоделись в белое с ног до головы и выглядели как мужчины.

Мне приказали опуститься перед Биашурой на колени, и та обрызгала мои руки и ноги бренди, а потом влила немного напитка мне в рот. Другие женщины принялись ударять меня по спине. Известняковой пастой Биашура поставила мне на ушные мочки и лоб точки.

На Тарика повязали канга и тоже заставили встать на колени перед Биашурой. Он выглядел смущенным. Обмакивая монеты в белую пудру, она вкладывала их нам в ладони – на удачу. Тарик отдал все свои монеты мне, и тогда одна из женщин сказала:

– Его руки всегда открыты для других людей, вот он и получит больше.

Как выяснилось, монеты следовало класть перед сном под подушку. Биашура провозгласила, обращаясь к Тарику:

– Ты отдал Тамалин всю свою удачу. – Тот захотел тут же забрать свои монеты, но она не позволила: – Уже слишком поздно.

Тарик ушел, а я присоединилась к тем женщинам, которые сидели. Ко мне подошли несколько танцующих женщин в состоянии транса. Некоторые держали в руках две длинные палки. Девушка в джинсах стояла на коленях и трясла головой. Другая, чье тело полностью скрывали два отреза ткани, опустилась на колени и вскоре потеряла сознание. Иногда меня вытаскивали танцевать, и раза два я соглашалась. Это было небезопасно, потому что все натыкались друг на друга и размахивали руками, рискуя попасть в глаза. Рядом со мной танцевала еще и маленькая девочка.

Затем меня снова отвели к Биашуре, которая заставила выпить воду с растворенным в ней белым порошком, а то, что осталось, вылила мне на голову и плечи.

…На вечер у меня была запланирована встреча с видными представителями культуры, и мне пришлось пойти домой переодеться, иначе что бы обо мне подумали. Я явилась с мокрыми волосами и объяснила, что была у кибуки.

– У каких? – спросила одна из женщин. – В эти выходные проводятся две церемонии, и одна моя коллега тоже собиралась пойти.

Так я поняла, что практика кибуки – не такое уж маргинальное занятие.

После последнего урока суахили Фарук обещал отвезти меня в деревню и познакомить с шейхом Мухаммедом. Я думала, что шейх – это духовный лидер у мусульман, однако, когда мы пришли в простой дом этого старика, оказалось, что он просто совершает магические ритуалы согласно Корану. Я рассчитывала поговорить с ним на серьезные религиозные темы, а вместо этого мне предсказали судьбу и пообещали дать листок бумаги, приносящий удачу и способный защитить от африканской магии.

Шейх Мухаммед побывал во многих странах, куда его приглашали лечить людей и снимать проклятия. Несколько раз его возили в Оман. Он также посетил Дубай, Канаду и Гватемалу. Ему исполнилось шестьдесят восемь, и у него было десять детей и две жены.