— Мои поздравления, поручик… — проговорил он ошалело. — Я-то, грешным делом, подумал, что нам конец пришел… А вы, значит… Лихо… — он присмотрелся. — Вот как тут с ними, а мы-то, убогие, черт знает как обходимся, прадедовскими средствами. Даже завидки берут… Позвольте полюбопытствовать?

Он осторожно забрал у поручика оружие и принялся его разглядывать, уважительно качая головой. Сказал тихонько:

— Аркадий Петрович, ну что вы стоите, как половецкая каменная баба? Идите, успокойте девушку, на бедняжке лица нет… Я тут деликатно погуляю в сторонке…

Спохватившись, Савельев бросился к Элвиг, так и сидевшей на куче перемешанной с рыхлой землей мятой травы. Ее форменным образом колотило, в глазах стояли слезы, губы дрожали. Ни в малейшей степени она сейчас не напоминала хваткого и решительного агента тайной полиции. Бросившись рядом на колени, поручик обнял девушку за плечи, притянул к себе, и она уткнулась ему в грудь, ее плечи тряслись, послышался тихий всхлип. Свободной рукой поручик погладил ее по голове, бормоча какую-то успокоительную ерунду касаемо того, что все кончилось и кончилось победой, так что…

Кажется, это продолжалось совсем недолго, Элвиг вдруг напряглась, вырвалась из его объятий, поднялась на ноги, запахивая разорванную рубашку, старательно смахивая слезы. Гордо выпрямившись, вскинув голову, чуточку сварливо произнесла:

— Надеюсь, ты его надежно запеленал?

Изо всех сил пыталась побыстрее вернуть себе ту самую гордую несгибаемость, которой на некоторое время определенно лишилась. Нельзя было ею не восхищаться.

— Кажется, — сказал поручик.

Рядом протарахтели выстрелы, и они обернулись туда. Маевский опустил скорострел, небрежно держа его одной рукой, усмехнулся:

— Там из-за скалы вывернула пара-тройка человеко-коняшек… Парочки выстрелов хватило, чтобы драпанули… Благородная Элвиг, я в этом совершенно не разбираюсь, но там, над вашим аппаратом, вроде бы теперь совсем другие знаки мелькают, очень даже похожие на некие письмена. Парочку я вроде бы узнал, мне доводилось видеть похожую штуку в действии…

Элвиг поспешила туда, мимоходом бросив злорадный взгляд на запеленатую «мумию», сделав движение, словно собиралась пнуть ее сапогом, но в последний момент передумала. Вскоре послышался ее ликующий крик:

— Работает!!!

Человек за резным столом из черного дерева с позолоченными завитушками по углам неспешно перебирал бумаги в одной из многочисленных стопок, лежавших перед ним в обилии. Поручику показалось, что в этом есть некая нарочитость, но он, разумеется, оставил свои догадки при себе: с какой стороны ни посмотри, ему не полагалось вылезать со своими соображениями перед здешним титулованным вельможей, начальником тайной полиции. Он сидел смирнехонько, как и Маевский с Элвиг, украдкой разглядывал хозяина кабинета — не особенно и большого, обставленного без всякой роскоши.

Человек этот производил незаурядное впечатление: пожилой, но крепкий, плечистый, с совершенно лысой лобастой головой и тяжелыми веками, из-под которых порой посматривали колючие, умные глаза. Ничего удивительного: многолетние начальники тайной полиции, в каких бы мирах должность ни отправляли, недостатком ума и сообразительности отнюдь не страдают…

— Ну что ж, блестяще, — поднял глаза хозяин кабинета, отложил последнюю бумагу из бегло просмотренной груды. — Благородная госпожа Элвиг, у меня не найдется подходящих слов, чтобы выразить восхищение… да что там, восторг! Ликование! Вам блестяще удалось не только захватить столько книг, сколько никто до вас не добывал единым разом, но и пленить очень сильного цверга… Вы теперь будете живой легендой тайной полиции, на вашем примере долгие годы будут учиться новички, вам, чего доброго, золоченый монумент возведут…

Поручик не знал его обычной манеры изъясняться, но начал подозревать, что вельможа не столь уж и тонко издевается, насмешничает — вроде бы бесстрастным, ровным, благожелательным голосом. Судя по тому, как насторожилась Элвиг, его догадки были недалеки от истины.

— Вот только я собираюсь говорить не о вашем ослепительном триумфе, а о ваших потрясающих промахах, о вашем небывалом разгильдяйстве, — продолжал человек за столом столь же бесстрастно. — За несказанно меньшие проступки людей с треском вышибали со службы, ссылали в южную глушь, а то и поступали еще суровее… Вы не представляете, как мне хочется стереть вас в пыль…

Элвиг вспыхнула, но оскорбленно молчала — ее начальник не походил на тех, с кем можно впустую препираться. Она лишь произнесла, величайшими усилиями сдерживая себя:

— Высокий Шорна, так ли уж необходимо вести подобный разговор в присутствии…

Шорна бесцеремонно ее перебил:

— Именно в присутствии наших гостей, которых вы едва не погубили своей безответственностью вместе с собой. Пусть знают истинное положение дел… Итак… Вам прекрасно известны строжайшие инструкции для подобных случаев, Элвиг. Вы обязаны были лететь в Черный Город с отрядом. С охраной, с учеными, с нужными приборами и достаточно мощным оружием. Одним словом, с отрядом, готовым достойно встретить любые неожиданности. Вы этого не сделали. Вы отправились к начальнику этих господ и солгали ему, что уполномочены действовать именно таким образом…

— Я не лгала…

— Ну, значит, не сказали всей правды, что, в общем, одно и то же… В результате вы трое едва не погибли. Спасло вас только дикое, фантастическое везение. Среди вас оказался карн, — он мельком бросил на поручика взгляд. — Окажись иначе, вы все исчезли бы бесследно, и я даже не знал бы, где вас искать… Интересно, у вас найдется что-нибудь, хотя бы отдаленно способное сойти за оправдания? Я хочу послушать.

Элвиг осторожно произнесла:

— До сих пор никто и представления не имел о механизмах вроде того, который встретил нас в городе. Столь сильные цверги, способные подавить волю, нам не попадались уже пару столетий… Кто мог предполагать…

— Достаточно, — поморщился Шорна. — Это не похоже на оправдания даже отдаленно. Это не дополнительные отягчающие обстоятельства… Никто ничего не предполагал. Прекрасно. Но именно на такой вот счет и пишутся подробные, строжайшие инструкции: чтобы достойно противостоять неожиданностям, насколько удастся… Или до вас никто не сталкивался с неприятными сюрпризами, с чем-то раньше не встречавшимся? Напомните мне.

— Сталкивались. И неоднократно.

— О чем вы прекрасно знаете… То есть ни тени оправданий у вас нет. Вы просто-напросто проявили совершенно ненужное, мало того, прямо запрещенное удальство. И попали в нешуточный переплет. Собственно, ваш вклад в победу ничтожен. Его просто нет. Этого металлического змея, умевшего превращать живых людей в камни, уничтожили не вы. Вы-то перед ним оказались абсолютно бессильны. Как и перед цвергом, которого пленили отнюдь не вы… За подобное люди познатнее, опытнее и заслуженнее вас прямо отсюда отправлялись под конвоем на юг, а то и в другом направлении, гораздо ближе… — он уперся в девушку тяжелым, неприязненным взглядом: — Вы себе не представляете, как мне хочется самолично взять вас за шиворот и затолкнуть в возок, запряженный отнюдь не лошадьми…