Телефон прозвонил раз двенадцать, прежде чем послышался голое управляющего компании «Эвис»:

— Кен Кингсли слушает.

— А если бы мне нужна была машина? — спросил Мел. — Где вы пропадали?

— Играл с сынишкой в поезд. Это отвлекает меня от мыслей, об автомобилях. И людях, которые по поводу их звонят.

— С сынишкой? Хорошо, наверное, иметь мальчишку, — сказал Мел. — У меня вот только девочки. Ваш мальчик интересуется машинами?

— Восьмилетний гений. Если вам понадобится человек, чтобы управлять этим вашим игрушечным аэропортом, дайте мне знать.

— Непременно, Кен. — И Мел подмигнул Игану Джефферсу. — Впрочем, ваш малыш может уже и сейчас взяться за дело. Например, установить дома машину для чистки обуви. Я случайно знаю, где есть одна лишняя. Впрочем, и вы тоже.

В трубке наступило молчание. Затем послышался вздох.

— И почему это вам, ребята, вечно хочется задушить честную инициативу?

— Главным образом потому, что мы людишки мелочные и премерзкие. Но мы можем и всерьёз стать такими. Кстати, помните графу в контракте, где сказано, что любые изменения во внешнем виде стойки и рекламы подлежат утверждению руководства аэропорта? А потом есть ещё одна графа насчёт того, что нельзя ущемлять права других арендаторов.

— Понял, — сказал Кингсли. — Иган Джефферс раскрыл свою пасть.

— И, скажем прямо не для того, чтобы кричать «ура».

— О'кей, ваша взяла. Сейчас велю моим людям убрать эту чёртову штуку. Делать это с крейсерской скоростью?

— Не обязательно, — сказал Мел. — Достаточно будет, если вы уберёте машину в ближайшие полчаса.

— Ну и мерзавец же вы.

Но Мел слышал, как управляющий «Эвиса» хмыкнул, вешая трубку.

Иган Джефферс одобрительно закивал, по обыкновению широко осклабившись. А Мел невесело подумал: «Я всем приятель и друг в аэропорту. Только и делаю, что улаживаю чьи-то дела». Хотелось бы ему уладить и свои собственные.

— Пятёрка, Бейкерсфелд, — сказал Джефферс. — Смотрите только, чтоб больше этого не было. — И, всё так же широко улыбаясь, он деловито зашагал к эскалатору, ведущему наверх.

Мел не спеша последовал за ним. В центральном зале больше всего народу теснилось у стоек «Транс-Америки», возле табличек с надписью:

РЕГИСТРАЦИЯ ПАССАЖИРОВ

ТОЛЬКО НА РЕЙС ДВА «ЗОЛОТОЙ АРГОС»

БЕСПОСАДОЧНЫЙ ДО РИМА

Неподалёку Таня Ливингстон оживлённо разговаривала с группой пассажиров. Она помахала Мелу и через минуту-другую подошла к нему.

— Просто вздохнуть некогда — тут у нас сумасшедший дом. Я думала, вы уже давно в городе.

— У меня изменились планы, — сказал Мел. — А я думал, вы уже отдежурили.

— УП попросил задержаться. Хотим отправить «Золотой Аргос» по расписанию. Это якобы необходимо для престижа, а я подозреваю, что просто капитан Димирест не желает ждать.

Мел усмехнулся.

— Вот тут вы необъективны. Впрочем, это и со мной случается.

Таня жестом указала на небольшое возвышение, окружённое круглой стойкой.

— Если я не ошибаюсь, это главный предмет вашей свары с зятем? Из-за этого капитан Димирест так зол на вас, правда?

За стойкой, на которую указывала Таня, продавали страховые полисы. Возле неё находилось человек десять, заполнявших бланки страховок на случай катастрофы в воздухе. За стойкой две хорошенькие девушки — одна из них яркая блондинка с пышным бюстом — выписывали полисы.

— Да, — признал Мел, — из-за этого главным образом у нас и шли раздоры — во всяком случае, последнее время. Вернон и Ассоциация пилотов гражданской авиации считают, что надо ликвидировать страховые стойки в аэропортах, а также машины по продаже страховых полисов. Я же держусь иного мнения. Мы с ним сцепились из-за этого на заседании Совета уполномоченных. И Вернон никак не мог пережить — да и до сих пор не может, — что я тогда взял верх.

— Я слышала об этом. — Таня испытующе посмотрела на Мела. — Мы тоже не все согласны с вами. В данном случае мы считаем, что капитан Димирест прав.

Мел покачал головой.

— Нет, тут у нас с вами разные точки зрения. Я много об этом думал: доводы Вернона просто несостоятельны.

Они показались Мелу несостоятельными ещё в тот день, месяц назад, когда Вернон Димирест появился в международном аэропорту Линкольна на заседании Совета уполномоченных. Вопрос обсуждался по настоянию Вернона, выступавшего от имени Ассоциации пилотов гражданской авиации, которая вела кампанию за то, чтобы запретить продажу страховок в аэропортах.

Мел помнил это заседание во всех подробностях.

По вторникам утром в конференц-зале аэропорта обычно собирался Совет уполномоченных. На этот раз все пять уполномоченных были налицо: миссис Аккерман, хорошенькая брюнетка, домохозяйка, попавшая в Совет, судя по слухам, потому, что была любовницей мэра, и четверо мужчин — университетский профессор, председатель Совета, два местных дельца и профсоюзный деятель в отставке.

Заседал Совет на административном этаже в конференц-зале, стены которого были обшиты красным деревом. В одном конце зала на возвышении сидели уполномоченные в откидных кожаных креслах за элегантным овальным столом. А ниже стоял менее элегантный стол. За ним сидел Мел Бейкерсфелд в окружении начальников служб. Рядом находился стол для прессы, а другой конец зала был отведён для публики, поскольку заседания Совета формально считались открытыми. Места для публики, как правило, пустовали.

В тот день единственным посторонним, находившимся в зале, помимо уполномоченных и аппарата, был капитан Вернон Димирест в своей нарядной форме с четырьмя золотыми нашивками, ярко сверкавшими при свете, падавшем сверху. Он сидел в части зала, отведённой для публики, разложив подле себя на двух стульях книги и бумаги. Совет любезно решил послушать сначала капитана Димиреста, а уж потом приступить к повседневным делам.

Димирест встал. Он обратился к Совету в своей обычной самоуверенной манере, лишь изредка заглядывая в записи. Он выступает здесь, заявил Димирест, от имени Ассоциации пилотов гражданской авиации, поскольку является председателем местного её отделения. Однако излагает он своё собственное мнение, правда, разделяемое большинством пилотов всех компании.

Уполномоченные откинулись в своих креслах и приготовились слушать.

Продажа страховок в аэропорту, сказал Димирест, является нелепым архаизмом, сохранившимся с той поры, когда авиация только делала свои первые шаги. Само присутствие стоек страховых компаний и машин по продаже страховок в залах аэропорта оскорбительно для гражданской авиации, которая, если учитывать налетанный километраж, является наиболее безопасным из всех видов транспорта.

Разве человеку, отправляющемуся в путешествие по железной дороге или на автобусе, или же садящемуся на океанский лайнер, или выезжающему на собственной машине из гаража, суют под нос специальные страховки на случай смерти или увечья? Конечно же, нет!