Он смахнул меня, будто какую-то букашку. Жестяная ладонь из автомобильной дверцы врезалась в меня, отшвырнув прочь — я лишь почуял, как заныла лодыжка от ушиба.

Алиска решила не ждать — ее меч теперь полыхал огнем. Клинок, до того оставлявший лишь обидные, но ничего не значащие царапины, теперь рвал механическое тело в клочья. Лисица с каждым своим ударом будто становилась сильнее — да так оно на самом деле и было. Я успел лишь увидеть, что она под действием заклинания «Велесова ярость». Весь мир перестал для нее существовать, схлопнулся в единую точку, не было больше ничего, кроме пытавшегося встать жестяного гиганта. Обрушившуюся на нее руку она перерубила прямо на лету. Меч перетекал из одной изящной руки в другую, выписывая невозможные по своей красоте пируэты. Пламя норовило вклиниться в самое нутро великана, а меч высекал одну искру за другой.

И все же этого было мало. Из свежей раны кровью вырвался теневой змей — на этот раз крупнее своих прошлых собратьев. Он вывернулся, пытаясь уйти от Алискиного удара, но вмиг лишился хвоста. Отбиваясь от нового противника, лисица повернулась к жестяному истукану спиной — и это было ошибкой. Чуть приподняв ногу, он двинул ей от всех сил, будто отбойным молотком. Беспомощной куколкой Алису швырнуло, загрохотал, разом теряя всю свою силу, выпавший из ее рук клинок.

Я взметнулся, будто адское пламя, рывком кинувшись к ней — она шлепнулась мне на руки обессилевшим телом. Из носа девчонки текла кровь, сквозь разрыв ночной рубахи на спине синевой набухал свежий ушиб.

— Сукины велесы, сукин Рысев, сукины все! — скрипя импровизированными шарнирами, выругался чародей. Злоба, питавшая его изнутри, требовала хоть какого-то, но выхода. Что есть сил он вмазал в ближайший дом, выбивая окно — послышались крики живущих на втором этаже людей.

Белые Свистки не придут. Я все еще надеялся, что будет какое-то спасение извне, но паршивец, кажется, был прав как никогда — в этом городе приходится все делать своими руками.

— Ты живуч, как ебучий таракан, паскуда. Ничего, теперь ты никуда не уйдешь!

Меня снова проняло острым ощущением опасности. Я доверился языку собственного тела, отскакивая прочь, вмиг цепляясь за изрядно погнутый фонарный столб.

Глаза сказали мне, что был прав — там, где я стоял еще секунду назад, из земли, пробивая твердь камня, показались руки бесов и чертей, стремясь поймать неприкаянную душу. С жестяной культи паршивца сорвалось очередное заклинание, плетью нырнувшее ко мне, щелкнувшее над головой. После колик в животе и мелких пакостей он решил взять калибр покрупнее и выкладывал на стол один козырь за другим. Полоска маны, едва тронутая, таяла прямо на глазах. Можно было бы порадоваться, но что-то подсказывало, что я могу и не дожить до того самого момента, как она исчерпается.

Я спрыгнул наземь, юркнул в сторону, перекатился за второй автомобиль — выросший из-под земли шип пронзил тот насквозь. Приподнял над землей, обещая обрушить на меня механическую махину. Земля под ногами обращалась жидким, обжигающим варевом. Скверна хлюпала под ногами — я шлепал по ней босыми ногами. Меня жгло огнем изнутри, боль нарастала с каждым мгновением. Беспощадным садистом она норовила ударить по коленям, лодыжкам, что есть сил врезать по печени, дать под дых. Где-то внутри, несмотря на всю свою мощь, просыпалось лишь желание скорчиться на земле, не сопротивляться, отдать на милость господину отчаяние.

Я боролся из последних сил. Не желая отпускать меня, механическая образина неспешно ковыляла, подволакивая правую ногу — все-таки клинок Алиски сумел что-то повредить даже в жестяном, но организме. Он смахивал все, что только было на его пути и могло помешать. Гремели, катясь в сторону, мусорные баки, трещали переполненные еще утренним мусором вазоны и урны, перевернутый автомобиль получил пинка, заскрипел шинами по асфальту, низкий борт высекал искру.

Я самым постыдным образом отступал. Враг оказался не просто силен, он оказался дьявольски хитер и горазд на сюрпризы. Босс, вздыхал здравый смысл, чего же ты хотел? Чтобы у каждого из них была механика поражения? Вот у этого как раз все оказалось наоборот — самым наипротивнейшим из тварей, с каждым «почти-поражением» он буквально из штанов вытаскивал какую-то новую пакость, становясь опасней.

Его изначальные статы выросли, давно перевалив за трехзначное число. Ловкостью он, правда, не отличался, но вот что касалось выносливости, силы и здоровья — тут ему равных не было.

Скверно.

Если эта паскуда еще и ману сейчас восстановит, то должен признать, что моему перерождению пришел самый настоящий каюк.

Ни Ибрагима, ни Алиски, и уж точно не стоило надеяться на то, что сейчас с неба огненной звездой обрушится Майя. Он нагнал меня, зацепил какой-то железкой за штанину, подтянул к себе — от отчаяния я по-звериному зарычал. И долбил второй ногой по механическим суставам: скорее, агония и тщета надежды, чем что-то полезное. Он занес надо мной ногу — из огромной пятки щерились механические узлы и старые болты.

Я припал к земле, стиснув зубы, окружив себя тем, что берег до последнего. Демоническая защита встретила удар с достоинством. Купол хрустнул, ударил в жестяного истукана ответной волной мглы, опрокинул наземь.

Я выиграл себе еще несколько секунд жизни. Вновь оказавшийся на земле, чародей поднял в воздух целую тучу пыли, я прикрыл глаза рукой, прищурился.

Ибрагим, Алиска, Майя… Биска!

Как мог вообще забыть про свою подручную бисячку?

— Бися! — Я орал что было сил, как самое страшное ругательство. Демоница не замедлила явиться.

— Ты еще жив? — Кажется, она была немало удивлена такому повороту событий.

— Иди нахер! Помоги мне!

— Ну ты бы уж определился — что сначала…

Она не договорила, когда перед ней начала подниматься величественная механическая фигура чародея. Все, на что ее хватило, так это удивленно присвистнуть. Это что же, она все это время даже не видела, что тут творится? Мне вспомнилось, как она лениво отлынивала в тот самый момент, когда огромные трусики мечтали со мной поквитаться за всех их разорванных в порыве страсти сестриц, и ничуть этому не удивился.

Великан был изранен — еще недавно устойчивый, сейчас он, казалось, готов был развалиться в самый неподходящий момент. Ясночтение подтвердило мою догадку — спешное заклинание разваливалось прямо на глазах. То, что заставляло гиганта двигаться, иссякало, уходило в небытие: чародей исчерпал большую часть своих сил.

— Биска, делай что я скажу!

Она не стала со мной спорить, лишь кивнула в ответ. Я вдруг охнул — передо мной открылось новое, доселе невиданное окно интерфейса. Биска числилась моей непосредственной подчиненной, и я видел все то богатство, что было ей доступно в плане умений.

— Жги его «огнем души»! — выкрикнул, но поймал на себе лишь недоуменный взгляд. Облизнул высохшие губы. Видимо, названия способностей вижу и знаю только я, а мне надо проще. — Выжги всю его ману к чертям!