не был особенно религиозным. Правда. По крайней мере, пока не отправился туда, выполнять заказ твоей бабушки. Да и то я все еще не уверен в существовании высшей силы. Не в том смысле, в котором верили мои родители. Я верю в то, что в этом мире есть вещи, которые нам не дано понять.

Джек кивнул.

– А как насчет наклейки на вашем фургоне? Кажется, это скорее имеет… некоторое религиозное значение, вы так не думаете?

– А, та. – Тайлер усмехнулся, но без юмора в голосе. – Еще один тотем, сынок. Уверен, ты заметил, что они у меня по всему дому. Ты же видел те фигурки у меня во дворе.

– Не совсем вас понимаю.

– После того, что случилось в Девилз-Крик, я постарался окружить себя защитной энергией. Положительное усиление. Что-то, что… – Старый профессор почесал седину на подбородке, подыскивая правильные слова. – Что-то, что отгоняло бы от дома неприятности.

Джек отодвинул свою чашку в сторону и наклонился вперед. Пристально посмотрел старику в глаза.

– Пожалуйста, расскажите, что с вами случилось. Почему моя бабушка попросила вас спуститься туда?

Доктор Тайлер Бут поднял свою кружку и осушил ее за три долгих глотка. Вытер рот тыльной стороной ладони и встретился взглядом с Джеком. В его глазах была холодная напряженность, взгляд человека, который видел то, чего не должен был видеть.

– Будь по-твоему, мистер Тремли. Вот что я тебе расскажу…

4

– Я уехал отсюда ранним субботним утром, в середине октября. В колледже, после экзаменов в середине семестра, обычно устраивались осенние каникулы. И, честно говоря, я ждал их так же, как и мои студенты. Подготовка к экзаменам и проверка рефератов – не самое возбуждающее занятие. По правде говоря, я несколько недель с нетерпением ждал возможности проверить место, о котором мне рассказывала твоя бабушка. Просто до тех выходных у меня не было возможности уехать…

Доктор Тайлер М. Бут закрыл дверь своего белого седана 1990 года выпуска и перекинул ремень рюкзака через плечо. Поднял глаза и посмотрел на утреннее солнце. На лбу выступил пот, в подмышки просочилась неприятная влага.

Он уже забыл, что значит правильно одеваться для таких приключений. Хотя двумя годами ранее Тайлер руководил раскопками, в настоящей экспедиции он не участвовал с 70-х годов, когда закончил дипломную работу по раскопкам нескольких захоронений на островах у побережья Каролины. Это было еще до того, как популярные фильмы сделали археологию привлекательной и интригующей для широкой публики, когда при разговоре с кем-либо фраза «Я специализируюсь на антропологии» приводила к быстрой смене темы. Сейчас, из-за Индианы Джонса и видеоигры о какой-то расхитительнице гробниц, все хотели заниматься антропологией и ее производными.

В последнее время большинство потенциальных учеников стали бросать учебу после первой недели, когда узнавали, каким количеством исследований и изысканий им предстоит заниматься. «Это же наука, – напомнил он своему самому последнему курсу. – Мы изучаем местные культуры с учетом того немногого, что они нам оставили, а не грабим гробницы и не выкапываем зарытые сокровища».

И вот он здесь, направляется исследовать неизведанный курган и найти артефакт для милой старушки, заплатившей ему за хлопоты тысячу долларов вперед. Ирония этого не ускользнула от него, и он улыбнулся, когда сошел с гравийной дороги и нашел старую лесную тропу.

Ее покрывал слой опавшей листвы, окрашенной в оранжевые, желтые и коричневые цвета, как и лиственный полог над головой. Имоджин дала ему подробные инструкции по памяти, но заросли были такими густыми, что приходилось не раз останавливаться, чтобы сориентироваться. Журчание воды ближайшего ручья привело его к пешеходному мостику. Оказавшись там, он снял с себя фланелевую рубашку и повязал вокруг талии.

Слушая далекое щебетание птиц, Тайлер принялся осматривать идущую дальше тропу. Огненный покров из листьев простирался на сколько хватало глаз, напоминая яркое лоскутное одеяло. Какой-то мелкий зверек – возможно, бурундук – прошмыгнул сквозь листву на другой стороне ручья. Где-то вверху две белки спорили из-за припрятанных в их гнезде орехов. В ухо жужжала мошкара.

Тайлер закрыл глаза, прислушиваясь к голосу природы и гадая, какие истории она сможет ему рассказать. Много лет назад здесь произошло нечто ужасное, нечто бессмысленное и устрашающее, но его больше интересовали другие нераскрытые секреты, которые эта местность сможет нашептать ему. За несколько недель, предшествовавших этому моменту, он провел столько исследований, сколько позволяло время, тщательно изучая статьи, которые смог найти в скудном каталоге библиотеки колледжа, в поисках любого упоминания о кургане чероки или адена в этой части штата. Поиски ничего не дали. Неужели никто не слышал об этом кургане? Более того, как маленькая старушка из Стауфорда узнала о подобной антропологической аномалии?

На эти вопросы он надеялся сегодня ответить. Имоджин Тремли хотела, чтобы Тайлер Бут забрал из развалин ее старой церкви один артефакт, но он надеялся разгадать эту тайну, которая, насколько ему известно, ни разу не всплывала в местных преданиях. Это была награда за его небольшое путешествие – плюс тысяча баксов на банковском счету.

Он выудил из рюкзака флягу, сделал глоток и продолжил путь.

– Когда я был ребенком, мой папа взял нас с мамой в семейное путешествие по всей стране. Мы останавливались возле всяких забавных придорожных аттракционов. Понимаешь, о которых я говорю? «Приходите посмотреть на самую большую в мире скрепку» и тому подобное. Мы остановились в одном из таких придорожных местечек на Западе – кажется, в Нью-Мексико, а может, это была Аризона. Аттракцион представлял собой буквально город-призрак – такие городки с одной улицей можно увидеть в вестернах с Клинтом Иствудом или Джоном Уэйном. Это местечко – Сухое Ущелье или Ущельный Узел, в общем, что-то связанное с ущельем – было заброшено на протяжении десятилетий после того, как банда налетчиков проехала через него и перебила живших там людей.

Экскурсовод очень любил муссировать тему «призрачного присутствия». Ты понимаешь, о чем я. Говорил вещи, типа «И иногда мы все еще слышим их крики», и прочую подобную чушь. Конечно же, он пытался напугать меня, ребенка, вот только я не помню, чтобы мне было страшно. Мне было грустно. Этот старый город пребывал в спячке с 1800-х годов, с момента хладнокровного убийства его жителей.