— Да. — Джейн положила ладони на стол. — Теперь вы знаете все.

Майкл посмотрел ей прямо в глаза. У нее был измученный вид, словно пересказ этой истории совсем ее истощил.

— И что теперь?

— Теперь я должна найти способ разрешить проблемы Барры, чтобы, когда я уеду, моя совесть была чиста.

— Однажды вы уже избежали ответственности. Зачем опять возлагать ее на себя?

Джейн улыбнулась, карие глаза потеплели.

— А вы покинули бы Уитберн и его обитателей в беде?

Она загнала его в угол.

— Нет, я бы не смог.

— Вот так-то. — Джейн встала. — Сегодня нам предстоят два дела. Первое — завтрак.

— А потом — пещера.

— Да. Мы подождем отлива, снова спустимся по той опасной тропинке и посмотрим, какая подсказка нас ждет.

Майкл кивнул:

— Прекрасно.

— Значит, решено. Пока вы завтракаете, я проверю, не подсохла ли дорога. Если там очень мокро, то тогда, наверное, следует выехать пораньше, чтобы нам хватило времени на спуск по тропе.

— Очень хорошо.

Она отвернулась от стола. Он ее окликнул:

— Джейн?

Она замерла.

— Да?

Ее глаза были устремлены на него и за стеклами очков казались такими же темными и таинственными, как лесная чаща.

— Прошлая ночь… Это было… — Майкл поднял руку и уронил на колени. — Я не мог бы желать большего… — Черт! Язык у него присох к нёбу. — Я был совершенно…

Джейн сдвинула брови и чуть-чуть наклонилась вперед.

— Совершенно… что?

Он знал, что хочет сказать… Что она поразила его и свела с ума и даже сейчас волнует его настолько, что брюки в паху натянулись. Майкл хотел отнести ее в постель сию секунду и показать ей все то, что он чувствует, но не в состоянии высказать. Вместо этого он промямлил:

— Это было очень… приятно.

— Приятно, — повторила она. — Как мило.

— Джейн, я… — Майкл развел руками. — Это было больше, чем приятно.

Она изогнула бровь и скрестила руки на груди.

— Да?

У него есть только один шанс — всего один — исправить положение.

Да, он все исправит. Он не упустит возможности сказать ей, что их страсть — это не просто кувыркание в постели. Только бы подобрать слова…

— Джейн, прошлая ночь была… — Майкл запустил руку в волосы, — приятной.

Джейн смотрела на него с совершенно удрученным видом.

— Нет, — поторопился сказать он. — Это было не так. Я не это имел в виду. На самом деле эту ночь нельзя назвать приятной.

— Нельзя?

— Нет. Вернее, да! Да, она была приятной, но также очень, очень…

Майкл изо всех сил старался найти слово, которое могло бы описать накативший на него шквал — у него до сих пор пульсировало и гудело в паху, — но, к своему ужасу, услышал, как опять повторяет:

— Приятной… На самом деле!

Джейн резко развернулась.

— Я вернусь в девять часов. Будьте готовы.

Черт! Он должен был найти слова! Почему слова, которые надо произнести, так трудно выговариваются? Если бы он писал трактат по Аменхотепу, ему пришлось бы не столь тяжело. Он встал.

— Джейн, подождите. Мне следовало сказать…

Дверь за ней захлопнулась.

Из дневника Майкла Херста:

«Пока я репетировал, как мне вылезти из словесной дыры, куда угодил по собственной вине сегодня утром, Джейн ушла проверять дорогу. Минул час, а она еще не вернулась.

Если через десять минут она не появится, я сажусь на Рамзеса и отправляюсь за ней. И к черту „правильные“ слова! На этот раз я просто перейду к действиям».

Джейн остановила Александрию и посмотрела наверх, где, купаясь в солнечных лучах, на обрывистом утесе над морем стоял дом.

— Божественно! — вырвалось у нее.

Слово подхватил ветер, и оно разнеслось в воздухе.

Иолигари-Хаус тоже казался внушительным, но ему недоставало элегантности особняка Линдси.

Господи, удивительно, как Барра не ушла на дно моря под тяжестью двух таких массивных сооружений. Джейн оглянулась на дорогу, по которой только что проехала. Не вернуться ли ей? Но вспомнила, как запинался и мямлил Майкл, и повернула Александрию в сторону дома Линдси.

Прошлая ночь изменила все в их с Майклом отношениях. Его сомнительное признание… Да, о чем это было? Ему всего-навсего понравилось? Он повторял это слово, цепляясь за него, как утопленник, словно только оно могло удержать его на поверхности бушующего моря.

У Джейн запылали щеки при воспоминании о моменте, который она могла описать лишь как «утонченный» по остроте испытанного ею ощущения. А у него не нашлось ничего, кроме как тусклого «понравилось».

Конечно, она не ждала торжественного объяснения в любви, но думала, что услышит что-то более весомое, чем слово «приятно». Джейн испытывала неловкость, поскольку ее чувство к Майклу было намного больше, чем просто «приятное». Ее ощущения описать не трудно — они под стать Майклу, такие же огромные и страстные. Но Джейн не осмелилась произнести вслух эти слова, ни ему, ни себе, особенно после его жалкого объяснения. Если то, что он сказал, вообще можно назвать объяснением…

На сердце было тяжело. Джейн подъехала к портику дома, и почти тут же появился лакей, взявший лошадь за поводья, а второй лакей помог ей спешиться.

Джейн оглядела красивый особняк и, не удержавшись, пробормотала:

— Линдси, а ты преуспела.

Это неудивительно. Линдси всегда была нацелена на самое лучшее для себя. Еще ребенком она, сидя на большой подушке, требовала печенья с джемом и ягод в самое холодное время года.

А когда Линдси подросла, то ее представление о хорошей жизни уже включало карету с шестеркой лошадей, дюжину слуг, личную горничную — в ожидании настоящей эти обязанности она возлагала на Джейн — и большой дом. Все это должен был обеспечить безумно любящий ее муж — человек со средствами.

Дом Линдси получила. В три этажа, с широкими окнами, выходившими на море. За портиком с изящными колоннами виднелась огромная дверь красного дерева, к которой полукругом вели мраморные ступени. Все выглядело очень элегантно. И что удивительно: дом стоял на том самом месте, где когда-то стоял более скромный дом Линдси и ее отца. Джейн поднялась к двери. Там ее встретил сурового вида дворецкий, который явно неловко чувствовал себя в пышной ливрее. Он провел Джейн в красиво убранную прихожую с позолоченной мебелью и розового цвета коврами. Ошеломленная Джейн уставилась на все это великолепие, но тут раздался радостный визг — по широкой лестнице спускалась Линдси. Она подбежала к Джейн и, благоухая духами, заключила ее в объятия.