Так поэтому вы всех расспрашивали о полковнике и приглашали его к ленчу? Что же с самого начала натолкнуло вас на мысль о его виновности?

– Виновность! – воскликнул Ванс. – Нелепое слово, придуманное старыми болванами! Я был уверен, что полковник должен был пойти в туалет, чтобы поправить галстук и причесать волосы. Сидя в ложе перед сценой, он хотел выглядеть симпатичным.

Маркхэм резко остановился. Щеки его покраснели, глаза блестели. Но Ванс не дал ему заговорить и продолжал:

– И мне повезло самым изумительным образом. Он – обычный щеголь и, как я и предполагал, отправился в туалет навести на себя лоск. Честное слово! Сегодня утром мы добились значительного прогресса в этом деле, несмотря на ваши оскорбленные чувства. Теперь у вас осталось всего пять человек, каждому из которых вы можете предъявить обвинение в убийстве и с чистой совестью требовать смертной казни.

Он откинулся на спинку стула.

– Во-первых, мисс Сент-Клер. Вы были полностью уверены в ее вине и сказали майору, что готовы арестовать ее. Моя демонстрация роста убийцы произвела на вас впечатление и доказала невиновность девушки. Несомненно, суд тоже принял бы такое объяснение. Во-вторых, я дал вам капитана Ликока. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы спасти парня от ареста: ведь его признание дало вам возможность упрятать его за решетку. У вас на руках были прекрасные факты против него, не считая его легкомысленного признания, но и здесь вы столкнулись с трудностями. В-третьих, милый Линдер… Против него у вас были куда более серьезные обвинения, чем против любого другого, так сказать, самое достоверное доказательство – embarras de richesses[63]. И любой суд приговорил бы его без всяких сомнений. Я бы сам приговорил его, хотя бы за то, как он одет. В-четвертых, я указал вам на миссис Платц. Моя записка не вызывает никаких сомнений. В-пятых, я предоставил вам полковника. Против него свою речь я только что закончил.

Ванс посмотрел на Маркхэма и улыбнулся.

– Обратите внимание, Маркхэм, каждый из этого квинтета отвечает всем требованиям предполагаемой вины: каждый имеет мотив, время, место, удобный случай и так далее. Но одно единственное препятствие состоит в том, что каждый из квинтета невиновен. Факт очень неприятный, но увы… Но если все эти люди невиновны, то что же делать? Эта ситуация кого угодно может привести в ярость, не так. ли?

Он помахал листом, на котором был помещен отчет об алиби.

– Здесь положительно не к чему придраться, но все же продолжим проверку алиби.

Я не имел ни малейшего представления, к чему ведет Ванс. Даже Маркхэм настолько увлекся рассуждениями Ванса, что забыл о своих обидах. Но тем не менее мы оба считали, что в методе Ванса кроется что-то безумное.

– Смотрим дальше, – продолжал он. – Следующим в списке стоит майор. Что вы скажете о нем? Он живет неподалеку, и его алиби целиком зависит от показаний ночного дежурного в его апартаментах. Пошли! – Ванс встал.

|– Откуда вы знаете, что дежурный сейчас там? – спросил Маркхэм

– Я недавно звонил туда и выяснил это.

– Но это настоящая чертовщина! – воскликнул Маркхэм. Ванс схватил его за руку и потащил к двери.

– О, несомненно! – сказал Ванс. – Ведь я говорил вам, что вы принимаете жизнь слишком серьезно.

– Ладно, пройду и через эту процедуру, – неохотно согласился Маркхэм.

Чатуэм Армс, где жил майор Бенсон, оказался небольшим роскошным домом с меблированными квартирами для холостяков, расположенным на Сорок шестой улице. С улицы к подъезду вели две лестницы. Мы вошли в небольшой узкий коридор с приемной, которая находилась слева от входа. Из коридора был виден лифт, а слева от лифта прямо под лестницей располагался телефонный щит.

Когда мы прибыли, там дежурили двое юношей в униформе: один стоял у лифта, второй сидел у щита. У лифта Ванс остановил Маркхэма.

– Один из этих ребят, как мне сказали, дежурил у телефонного щита в ночь на четырнадцатое. Выясните, кто именно, напугайте его своим громким титулом, а потом предоставьте мне.

Маркхэм неохотно пошел по коридору, а мы с Вансом уселись в приемной. Вскоре Маркхэм привел к нам одного из юношей, которого звали Джек Приско.

Ванс немедленно начал задавать вопросы, причем с таким видом, что не оставалось никакого сомнения в том, что он заранее все знает.

– В котором часу вернулся домой майор Бенсон в ночь убийства его брата?

Юноша широко раскрыл глаза.

– Он пришел вскоре после одиннадцати.

Дальше в целях экономии места я привожу допрос в форме диалога.

Ванс: Он разговаривал с вами, я полагаю?

Прнсхо: Да, сэр. Он сказал, что был в театре, представление оказалось плохим, и у него разболелась голова.

Ванс: Почему вы так хорошо запомнили, что он говорил неделю назад?

Приско: Так ведь в ту ночь был убит его брат!

Ванс: И убийство так сильно повлияло на вас, что вы запомнили все, относящееся к майору Бенсону?

Приско: Конечно, ведь он был братом убитого.

Ванс: Он сказал еще что-нибудь?

Приско: Ничего, сэр, кроме того, что посетовал на плохое представление и сказал, что его невезение, видимо, связано с тринадцатым числом.

Ванс: Что еще?

Приско (улыбаясь): Он сказал, что сделает для меня тринадцатое число удачным, и отдал мне всю мелочь, которую нашел в кармане.

Ванс: Сколько же оказалось всего?

Приско: Три доллара и сорок пять центов.

Ванс: А потом он пошел к себе?

Приско: Да, сэр, я поднял его на лифте, он живет на третьем этаже.

Ванс: Потом он снова выходил?

Приско: Нет, сэр.

Ванс: Откуда вы знаете?

Приско: Я бы видел его. Я или отвечаю по телефону, или езжу с лифтом. Он бы не сумел пройти незамеченным.

Ванс: Вы дежурили один?

Приско: После десяти вечера здесь остается один человек.

Ванс: А другой выход есть?

Приско: Нет, сэр.

Ванс: Когда вы снова увидели майора Бенсона?

Приско (после некоторого раздумья): Он позвонил и попросил принести лед. Я отнес.

Ванс: Время?

Приско: Ну, точно я не знаю… Ах, да! Это было в половине первого.

Ванс (с улыбкой): Он, видимо, спрашивал у вас время?

Приско: Да, сэр. Он попросил меня взглянуть на часы в гостиной.

Ванс: Как же это произошло?