— Которую нашли в караоке. Чуть не расплакался, бедный. Жалко стало, что ли?

— Ну, жалко. И что из этого?

— Не знала, что такой жалостливый. Прям неожиданность.

— Говорить больше не о чем? — Артур сбросил ее руку, стал есть быстро, с раздражением.

— А мне интересно. Кого-то жалко, кого-то не жалко. Как это?

— А так, что сам был когда-то в таком положении, — в сердцах ответил Артур. — Отбуцкали пацаны до потери сознания, все на меня потом свалили, а я в тюрягу! На шконку!

— Родственная, значит, душа?

— Ну, родственная. Запрещается, что ли?

Антонина расположилась напротив, какое-то время наблюдала за Артуром, потом с усмешкой добавила:

— Можешь проведать ее. Лекарств подкупишь, еды прихватишь. Она ж там одна, несчастная. Без внимания.

Артур бросил на Антонину злой взгляд:

— Тось, скандала захотелось, что ли?

— Не хочу. Просто решила поговорить. — Антонина ковырнула вилкой картошку в тарелке. — Поговорить, чтоб больше к этой теме не возвращаться. — Она посмотрела на Артура. — Я тебе кто?

— Ну, жена.

— Правильно, жена. А жена должна что?

— Что?

— Любить и верить своему мужу.

— А кто против?

— Никто. И у меня не должно возникать насчет мужа никаких сомнений или подозрений.

— А я тут при чем?

— Сегодня у меня под сердцем екнуло.

— Чего-о?

— Екнуло. Вот здесь. И на момент стало плохо.

— Из-за девки, что ли?

— Нет.

— Из-за Наташки?

— Дело не в девке и не в Наташке. Дело в том, что я вдруг поняла, что не до конца доверяю тебе.

— Совсем весело. — Артур стал наливаться яростью. — А я, допустим, тебе доверяю. Полностью! И что дальше?

— Хочу предупредить: если я хоть один раз что-то замечу, увижу, почувствую, места тебе здесь не будет. И в сердце в первую очередь.

— Все сказала?

— А ты все услышал?

— Мне уйти?

— Нет. Хочу услышать тебя.

— А мне нечего сказать! — Артур вскочил, изо всей силы швырнув на стол вилку. — Несешь всякий бред, сама не соображаешь зачем. — Он шагнул от стола, повернулся. — Почему я должен оправдываться?.. Что я такого сделал? Потому что подобрала меня? Что теперь я твой муж? Что… что влюбился в тебя?

— Вот это я и хотела услышать.

— Да пошла ты! — Артур зашагал к веранде широким шагом, с силой захлопнул дверь.

Антонина посидела какое-то время, убирать со стола не стала, хотела было направиться следом за мужем, услышала звонок своего мобильного. Увидела номер, улыбнулась.

— Здравствуйте, товарищ капитан. Что-то мы никак с вами не расстанемся. А что случилось? А, с этой девушкой? А мы тут при чем? Ни я, ни мой муж при драке не присутствовали, какие могут быть вопросы? Ну да, на нашей территории. И когда вы желаете нас увидеть?.. Хорошо, договорились.

Она поднялась на веранду, вошла в комнату Артура. Он молча и сосредоточенно складывал в сумку какие-то свои вещички, на появление жены никак не отреагировал.

Антонина подошла, силой заставила повернуться к себе, улыбнулась.

— Господи, какой же ты у меня глупенький, — стала целовать его лицо.

Он с прежним недовольным видом отстранился, проворчал:

— Подожди, успокоюсь.

Опустились на диван, Антонина не отпускала его.

— Запомни, муженек… Когда женщина любит, в ее голову могут прийти любые, самые невероятные подозрения. Будет ревновать к другим женщинам, к работе, к товарищам, даже к этому дивану. Потому что ты ее собственность, она хочет, чтобы ты принадлежал ей, и только ей.

— А я и так принадлежу тебе, — хмыкнул Артур.

— Вот и прекрасно, вот и замечательно. А за это получишь все, что захочешь.

Они упали на диван, стали целоваться. Наконец Антонина отстранилась, сообщила:

— Завтра едем в полицию.

— Еще чего. Зачем?

— По поводу твоей девушки. Насти, кажется?

— Какая она моя?

— Ну, хорошо. Наша… Семейная. Пусть у нас будет девушка по имени Настя.

Капитан Муромов назначил встречу в больнице, в кабинете заведующего отделением травматологии. Встретил Антонину и Гордеева возле дверей, показал на свободные кресла, виновато развел руками.

— Только что провел допрос пострадавшей, а добираться отсюда до ментовки не близкий крюк. Поэтому принимаю не на службе, а в во врачебном кабинете. Извините.

— Как она? — спросила Антонина, присаживаясь.

— Молодая, оклемается. — Павел Антонович занял свое место, разобрался в бумагах на столе. — К сожалению, беседа опять под протокол, не обессудьте. Таков порядок. — Он взглянул на Артура. — Как понимаю, вы первым увидели компанию в вашем кафе?

— Я их вообще не видела, — пожала плечами Антонина.

— С вами потом. Сначала с вашим э… мужем. В котором часу примерно это было?

— Скажу точно: в половине второго ночи.

— Сколько их было?

— Человек пятнадцать, не меньше. Все на мотоциклах.

— Как они себя вели? Агрессивно, шумно, неадекватно?

— Нормально вели. Даже понравились. Удивился, что могли такое устроить.

— Приезжайте, гляньте, что натворили. Мебель поломана, посуда побита, за еду-выпивку не заплатили. Разве себя ведут так?..

— Обязательно приеду, — прервал Антонину полицейский и снова обратился к Артуру: — Кто-нибудь из парней вам представился, назвал свое имя?

— Был такой. Иван. Высокий, здоровый, волосатый.

— В смысле, волосы длинные?

— До самых плеч. Все время мотал башкой, в глаза лезли.

— Иван. — Капитан сделал запись в протоколе. — Фамилию, естественно, не знаете?

— Не, конечно, — засмеялся Артур. — Он что мне, брат-сват? Попросили пива, закуску, я распорядился. С виду нормальные парни!

— И вы потом ушли домой?

— Конечно. А чего мне там делать? Охранник караулит, Хамид с подносами бегает. Зачем я нужен? А потом мы ж круглосуточно обслуживаем, и никогда никаких проблем. Шоферня иногда такая борзая попадается, и все равно без драк обходится.

Капитан записал, взял второй листок.

— Здесь все понятно. — Он перевел взгляд на Антонину. — Вы первой обнаружили пострадавшую девушку?

— Не я, повариха наша. Дильбар. Услышала, что стонет, позвала нас.