– Да-да, конечно! – тут же «включилась» Зинка и надела «комсомольскую» сочувственно-деловую маску. – Есть проверенная тётка. Агент. Все мои московские пристанища найдены через неё. Ни разу не подвела, не обманула и комиссионные божеские. Да и те – пополам с хозяевами. Я сегодня созвонюсь, отрекомендую. Так лучше. Просто «от Грабовской» многие звонят…

На Зинку в этом вопросе можно было положиться. Основа основ нейролингвистического программирования – житейская «скамеечка» женской премудрости. Всё остальное, включая рекламные и «политические технологии», – придумали потом. Будучи пользователем-практиком, теорию Зинка не любила.

[… – «Моделирование стратегии через вторую позицию восприятия!» Всё! Уноси готовенького зомби. Смотрят тебе в рот и ждут реинкарнации в Заратустру. Перекатывают от левого кармана к правому и мнят себя гениями-переговорщиками!

– Зинка, ну нельзя так не уважать тех, кто несёт нам золотые яички.

– За что их уважать-то? Нести, чтобы перекатывать?! Я же всё-таки умная женщина, не смотри, что не стройная и совсем даже не блондинка. Люди, заслуживающие моего уважения, готовят, а не конспектируют рецепт омлета: «НЛП основывается на том, что сознание, тело и язык индивидуума определяют картину его мировосприятия. И это восприятие, а следовательно, и поведение – меняется в ходе жизни по мере обретения человеком нового опыта. Также восприятие можно изменить намеренно с помощью реструктуризации личного опыта посредством различных техник». Уважаемые мною люди не пишут под диктовку, а делом занимаются. Что ты хихикаешь?

– Ты каждый раз после этих семинаров так злишься, как в первый раз. Я уже давно тексты проговариваю «на автомате». Тут – улыбнуться. Здесь – пошутить. На втором получасе – испуганно вскрикнуть. С этим – грозно нахмурить бровки. Той сказать что-нибудь вроде: «Учитывая, что НЛП – это мета-методика – эпистемология – оно уже само по себе имеет смысл!» В конце дня – каждого похвалить. Несите дневник. Пятёрка. Уже завтра вы почувствуете, как гибкость вашей поведенческой модели догоняет личностный рост!.. Вот видишь, и ты уже хихикаешь.

– Так смешно же!

– Это точно. Я уговорила нашего генерального на прошлом тренинге личностного роста имени нашего высокооплачиваемого художественного свиста вместе с сертификатом вручать каждому лопату. Он мне – зачем, мол? А глазки бегают. «Затем, – говорю, – чтобы на деле постигали применение модели вычитания, которая есть не что иное, как удаление из стратегии элементов, не имеющих функционального значения!» И это ничтожество, но ничтожество, надо признать, умное и временами даже остроумное, шутку моего чёрного юмора оценил – подарочные лопаты заказал. Со слоганом: «Постигни модель вычитания!» Мне, правда, мог бы и премию выписать…

– Применяли?

– Принимали! Торжественно, как пионерский галстук. Во всю ширь методологии. Ни один не улыбнулся, вудуисты хреновы!

– Ты, Ларионова, кого хочешь разведёшь, когда тебе от этого ни холодно ни жарко! – уже вовсю веселилась Зинка. – Пусть спасибо скажут, что ты им половники с дырочками в ручке для бирки со слоганом не втюхала! «От тюрьмы и от сумы…» Ну, пипец!]

Спустя час перезвонила тётка-агент «от Грабовской».

«Зинка на тропе востребованности! Учись, Санечка!»

В результате телефонных переговоров было решено сегодня же вечером смотреть уютную квартирку «всего» за…

– Это потому что срочно! Не опаздывайте! – строго сказала агент.

– У них всегда всё срочно. Не придавай этому никакого значения, – напутствовала Зина. – Крути носом. Щупай трубы. Сомневайся. Потенциальный съёмщик смотрит на хозяев, как на говно.

– А разве не наоборот?

– И наоборот. Это такая игра. Они делают вид, что таких, как ты, – двести в очереди. Ты делаешь вид, что таких, как они – миллион. Это как покер – кто кого переблефует.

– А нельзя честно? Например: «Мне совсем не нравится ваша дыра, но у меня нет другого выхода! И денег, кстати, тоже. Поэтому я могу вам заплатить столько-то и ни копейкой больше!»

– Да, кстати, не забудь: с оплатой коммунальных услуг или без – это важно. Торгуйся с пеной у рта. В Турции на рынке была? Вот так и тут. Уходи. Пусть догоняют. Но не перебарщивай – вдруг у них артрит!

– Может, со мной сходишь?

– Прости, дорогая, сегодня не могу.

Вечером Сашка около получаса ждала тётку-агента в каких-то немыслимых лабиринтах ларьков, подземных переходов и автобусных остановок. Настолько немыслимых, что Москвой это было сложно назвать. После – они вместе ещё около часа ждали «порядочную» хозяйку. Успев скурить пачку сигарет на двоих и обсудить все аспекты нелёгкого агентского бытия. Со слов тётки выходило, что работает она, в общем-то, из любви к таким, как Сашка, а вовсе не за деньги. Потому что это – не деньги. Но если Сашка захочет купить приличную квартиру или дом, то пусть обращается к ней. Вот как раз сейчас буквально даром отдают «один особнячок» на Новой Риге. Потому что «срочно»…

– На почку поменяют?

– Что? – не поняла увлёкшаяся тётка.

– Могу предложить почку за «горящую путёвку» в особняк. Больше нечего.

Та рассмеялась.

– Простите.

– Да, ладно… У каждого своя профессиональная деформация.

– Это точно.

«Спаси, Боже, и сохрани от синдрома коммивояжера с полной шляпой некондиционных кроликов! Сотрудники «канадской компании» последний раз приветствуют вас!»

Анонсированное как «однокомнатная квартира в отличном состоянии, с мебелью» жилище оказалось классическим сараем, в котором даже не удосужились помыть полы. Если в комнате ещё просто клубились «лохматые шарики», то проход по кухонному покрытию – криво брошенному куску никаким образом не закреплённого линолеума – напоминал передвижения по растёкшемуся битуму. Обувь прилипала и отдиралась от поверхности с характерным треском. Под линолеумом зловеще хрустело.

– Чуть запылилось: как прабабушке сорок дней справили, так тут ни разу не были. Немного приберёте, половички постелите из Икеи – и шик, блеск, красота! – уверенно ворковала хозяйка. Тётка-агент согласно трусила головой, мол, чего сомневаешься, Ларионова, – натуральный Версаль!

«Чуть запылилось?! Пылилось, видимо, с девяти до сорока. На «праздновании» которых вы «помыли» полы кофе, чаем и лимонадом. Для пущего эффекта!»

– Тут краник чуть поломан, так вы его плоскогубцами. Ну, или поменяйте. В туалете крышка слегка открутилась, а так всё удобно и даже полочка есть, – перед Сашкой открыли дверь в совмещённый санузел.

«Слегка открученная» крышка никогда не знала ни тряпки, ни моющих средств. Сама ванна вдохновила бы только Дали, падкого до скотологических миазмов, но никак не Галу. «Мебелью» назывались перекошенные кухонные тумбочки и стол, родного брата которого ещё живой Сашкин папа снёс на помойку году эдак в восьмидесятом. Обустройство «залы» было не менее помпезным: продавленный диван, насмерть зассаный покойной прабабушкой, упокой, Господи, её душу. Перекошенный шкаф, натуралистично до ужаса похожий на обрюзгшего пьяницу с подбитым глазом и воспалением тройничного нерва, намертво застыл в пространстве. Шевельни – и всё. Рухнет в придорожную канаву.