Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он съехал на обочину, остановил машину и только после этого пытливо воззрился на меня:
— И что ты собираешься с этим делать? Не шантажировать Угрюмова, я надеюсь? Он, похоже, мужик суровый, под стать фамилии, перейдешь ему дорогу — пришибет и не поморщится.
— Гриш, он убить меня планировал, — пожаловалась я и всхлипнула. — Вот что я ему сделала? Ничего! А он хотел, чтобы это я машину… Вместо его любимой Маргариточки… В грозу… И в море…
Я не выдержала и разревелась.
— Все, макияж тоже непоправимо погублен, — вздохнул мой стилист и погладил меня по растрепанной голове. — Ты чудовище, Ложкина, знаешь об этом? Рыжий монстрик.
— Вот именно! — размазывая по лицу слезы, поддакнула я невпопад. — Ты вообще понял, зачем Артем посылал меня бродить по улице Сиреневой?
— Чтобы Коробейников с компанией наконец вступили с тобой в контакт, порылись в твоей бездонной сумке и нашли ту расписку? — подумав, предположил приятель.
— Я тоже так думала, а теперь поняла, что была еще одна причина: Маргарите нужно было на меня посмотреть.
— Это зачем же?
— Затем, что эта блондинистая зараза должна была специально в рыжий перекраситься так, чтобы мы с ней сделались похожи! Нужно же ей было увидеть мою прическу?
— Разумеется! — Ивасика не пришлось убеждать. — Рыжий — это очень растяжимое понятие. От «Молодой моркови» до «Старой бронзы» восемь оттенков!
— Да ладно? А у меня какой рыжий был? — запоздало поинтересовалась я.
— У тебя был «Солнечный апельсин», — уверенно ответил стилист.
— Ну вот видишь, значит, и Маргарите нужен был именно апельсиновый цвет, и тогда в черных очках да на большой скорости — кто бы там отличил одну рыжую от другой! А если бы потом где-нибудь под Анапой нашли то, что от меня осталось, то похоронили бы как Маргариту Коробейникову. Муженек ее поубивался бы, но искать уже и не подумал бы…
— Стоп, стоп! — Ивась поднял руку и еще пальчиками перед моим носом пощелкал. — А к чему была придумка погубить тебя вместе с машиной, если, как оказалось, прекрасно можно было обойтись вообще без жертвы?
— Затем, что эта придумка позволяла элегантно избавиться от ненужного свидетеля. Я, согласись, уж очень много знала и видела, могла впоследствии додуматься до понимания всей комбинации, — тут я горделиво шмыгнула носом. — И ведь додумалась-таки! А оно заговорщикам надо? Им было бы куда спокойнее буквально спрятать концы в воду.
— Хорошая идея была, — подумав, сказал Ивась и непринужденно щелкнул меня по мокрому носу. — Умный мужик этот Артем, а ты дура. Не понимаешь разве, как сильно ты ему приглянулась, раз он поломал ради тебя такой стройный план?
— Ты вот так это видишь? — Я перестала хныкать.
Кстати, да! Я ведь сама набивалась в водители приговоренной красной машины, а он сказал: «Не надо, Рыжик, живи спокойно». И еще: «Славный ты, Рыжик».
— Так что, куда ехать? — спросил Ивась, увидев, что я успокоилась.
— Влажные салфетки есть? — спросила я деловито — Дай. Что значит, куда ехать? Я же уже сказала — в аэропорт!
В аэропорту было людно. Из-за непогоды больше десятка рейсов задержали, что меня лично искренне радовало.
В сопровождении Ивасика, который тянулся за мной гибким хвостиком, я обошла общедоступную площадь аэровокзала, искомого не обнаружила и направилась к зоне предполетного досмотра.
— Без билетов туда не пропустят, — предупредил меня Ивась.
— А то я не в курсе! — фыркнула я. — Не учи ученую, я знаю, что делаю.
Когда на протяжении полугода летаешь не реже раза в неделю, большинство сотрудников родного аэропорта знаешь в лицо, а с меньшинством по-свойски общаешься и даже кокетничаешь. Мне казалось, что у меня уже в каждой смене есть знакомый контролер. Вот и выпал случай это проверить!
Сегодня мне везло.
— Привет, Наталья! — приветливо помахал мне молодой человек на контроле. — Опять летишь? Куда на этот раз?
— О, это тот парнишка, который все тебя на свидание зовет? Как его — Вася, Витя?
— Веня! — сказала я вслух, расплываясь в улыбке. — Привет, как удачно, что я тебя встретила! На этот раз я никуда не лечу, просто посылку должна была передать одному пассажиру, но не успела, он уже прошел в зал ожидания. Вень, спаси-помоги, буду тебе очень признательна!
— Вообще-то это запрещено, ты же знаешь…
— Ну, Венечка!
— А что за посылка-то?
— Абсолютно безобидная посылочка, вот! — Я подняла повыше кулек с жестянкой.
— Пустая банка?
— Конечно, пустая, я же знаю правила!
— Посылочка безобидная, но странная, — в режиме «реплика в сторону» пробормотал Ивась.
Я наступила ему на ногу.
— Зачем передавать кому-то пустую банку? — логично поинтересовался Веня.
— Для коллекции, разумеется! — Я пожала плечами. — То, что для нас с тобой обыкновенный мусор, для коллекционера — ценный экспонат. Вень, так ты передашь?
— Ну ладно. Кто адресат-то?
— Очень высокая дама в длинном пальто и шляпе с полями. Она, наверное, будет с подругой — смуглой темноглазой брюнеткой…
Взяв у меня кулек, контролер Веня ушел в «чистую» зону.
— Почему обязательно с брюнеткой? — заинтересовался Ивась.
— Потому что блондинкой Маргарита уже была, рыжей тоже была, и теперь радикально изменить внешность ей позволит только темный парик, — объяснила я.
— Или стрижка под ноль, — хихикнул стилист. — Но ты права, красавица не захочет расстаться с длинными ухоженными волосами, так что брюнетка гораздо более вероятна, чем лысая.
Минут пятнадцать мы ждали. Наконец наш посыльный вернулся.
— Передал?
— Передал, но пришлось поискать их, — Веня хмыкнул. — Если бы ты сразу сказала, что нужно высматривать не просто брюнетку, а знойную мулатку с косичками, я бы скорее управился!
— Так передал или нет? — нетерпеливо уточнила я.
— Конечно, передал, не себе же оставил! Сначала спросил у тетеньки: «Вы Наталью знаете, рыженькая такая?», а потом передал.
— Она не рыженькая, она каштановая с медной искоркой, — влез в беседу стилист.
— Вот, а это просили передать тебе, — продолжил Веня. — Тоже в коллекцию?
— Что, что в коллекцию?! — сунулся вперед меня Ивась.
Я хлопнула его по руке и приняла передачку — конфетку в бумажке с изображением синего солнышка.
— Да, это я обязательно сохраню в своей личной коллекции, — я положила конфету за пазуху — поближе к сердцу.
— А на свидание когда? — спросил осмелевший Веня.