Снова погладив Пауля по щеке, Чани продолжала:

— Ты чувствуешь груз ответственности за тех, кем управляешь, мой возлюбленный. Ты переживаешь смерть их близких, как смерть своих, но ты не должен ни на минуту забывать, что ты спас их всех. Ты — тот человек, которого мы так долго ждали. Ты — Лизан-аль-Гаиб. Ты — махди. Люди сражаются за тебя, потому что верят в то будущее, которое ты несешь с собой.

Да, и отец учил его пользоваться в случае необходимости слепой верой. Защитная миссия ордена Бене Гессерит повсюду насаждала суеверия и пророчества, и он, Пауль, использовал их к своей выгоде. Это был трюк, прием, орудие. Но в последнее время он стал замечать, что хвост начал вертеть собакой.

— Джихад живет теперь своей собственной жизнью. Когда в юности мне являлись видения, я знал, что священную войну не остановить, но я все же пытался изменить будущее, предотвратить вопиющее насилие. Но один человек не может остановить движение песков.

— Ты — буря Кориолиса, это ты привел в движение песок.

— Я не могу его остановить, но зато могу направлять его движение. Я вижу самую благоприятную из множества альтернатив там, где большинство людей видят лишь непростительное насилие и разрушение, — тяжело вздохнув, Пауль отвернулся от Чани. Он обманывал себя, пытаясь увериться в том, что легко сможет удержать вожжи и направлять бег огромного живого существа, каким оказался джихад. Существа, превратившегося в чудовище. Он принимал решения, веря, что его выбор будет ясным и простым, а в результате оказался большим заложником истории, чем какой-либо правитель до него. Он поставил перед собой ужасную цель. Он оседлал гребень волны, угрожавшей утопить и его самого и всех, кто последовал за ним. Даже принимая наилучшее из возможных решений — невзирая на мотивы, — он видел развертывающееся перед ним кровавое будущее.

«Но альтернативы были бы еще хуже».

Он уже всерьез подумывал о том, чтобы исключить себя из этого грозного уравнения, ускользнуть от беспощадной петли рока. Пауль мог бы по собственной воле броситься в бездну исторических толкований и воплощения мифов.

Но Муад’Диб, вздумай он умереть, немедленно превратился бы в мученика. Его образ настолько прочно закрепился в сердцах и душах, что его сторонники и дальше понесли бы его знамя — при необходимости без него и даже вопреки ему. Всему свое время. Пауль опасался, что его преждевременная смерть может причинить больше бед, чем его жизнь.

На ночном столике, рядом с раковиной неведомого земного моллюска, привезенной Бладдом с Эказа, лежала стопка подробных рапортов о передвижении войск, маршрутах Гильдии и список планет, которые могут стать легкими жертвами следующих завоеваний. Нетерпеливым жестом Пауль отшвырнул стопку в сторону.

Чани нахмурилась, видя такую реакцию.

— Ты недоволен таким успехом? Разве он не поразителен? — Обычно Чани очень хорошо чувствовала его настроение. Но не в этот раз. — Я уверена, что джихад почти закончился.

Он обернулся и внимательно посмотрел на Чани.

— Ты когда-нибудь слышала об Александре Великом? Он жил очень-очень давно, и имя его давно затерялось в тумане истории. Он был великим воином Матери Земли. Пишут, что он был самым могущественным императором за всю ее историю. Его армии победоносным маршем прошли по нескольким континентам. Он завоевал всю известную тогда вселенную и расплакался, дойдя до моря, ибо не осталось стран, которые он мог бы завоевать. Но историки считают, что Александру повезло, так как он умер до того, как его империя сама собой распалась и рухнула.

Чани недоуменно моргнула.

— Как такое могло получиться?

— Александр был подобен буре. У него было много солдат и самое совершенное на тот момент вооружение, но после покорения каждого следующего народа он шел дальше, не заботясь об управлении этим народом. — Пауль легонько похлопал Чани по руке. — Разве ты не видишь? Наша армия проглатывает одну победу за другой. Но разбить и побить человека — это совсем не то же самое, что работать с ним много лет. Ирулан права: после окончания джихада Муад’Диба, после того, как я выиграю эту долгую войну, смогу ли я пережить мир? Считали бы Александра «великим», если бы ему пришлось позаботиться о воде, пище, крове, образовании и защите всех народов его империи? Я очень в этом сомневаюсь. Он заболел лихорадкой и умер до того, как его победы вцепились ему в горло.

— Но ты же не какой-то там забытый древний вождь. Ты должен следовать за своей судьбой, Усул, — нежно прошептала Чани ему на ухо. — Куда бы ни привел тебя джихад, он — твоя судьба.

Он поцеловал Чани.

— Ты мой животворящий родник в пустыне, моя Сихайя. Мы должны наслаждаться каждым мигом, какой можем провести наедине.

Они слились не спеша, как будто впервые познавая друг друга.

Да, обширнейшая вселенная таит в себе много чудес, но, на мой взгляд, в ней слишком мало пустынь.

Стилгар

Комментарии

На Бела Тегез даже в самый разгар дня было сумрачно и сыро. Вся планета была постоянно затянута пеленой густого тумана. Стилгар ненавидел такие гиблые места всеми фибрами своей души. При каждом вдохе он ощущал холод и сырость. В конце дня ему пришлось буквально выжать одежду, чтобы избавиться от лишней влаги. Наверное, думал он, здесь нужен защитный костюм наоборот — чтобы он фильтровал лишнюю влагу, поступающую снаружи. Постоянный плеск воды, бьющей в борта тяжеловооруженных барж, сводил Стилгара с ума.

Стилгар знал, что Пауль Муад’Диб родился и вырос на океанической планете Каладан. Каждый вечер, засыпая, он с самого детства слышал рев волн за стенами замка. Сама мысль о том, что воды может быть так много, казалась наибу дикой и несуразной. Как бедняжка не тронулся умом от постоянного шума прибоя?

Стилгар нисколько не сомневался в том, что болота Бела Тегез еще более предательская и коварная вещь, чем Каладанский океан.

С самого начала джихада, в котором участвовало великое множество легионов, рассеянных по планетам империи, сам Стилгар установил бело-зеленое знамя фрименов и черно-зеленое знамя империи Муад’Диба на четырех планетах. Он пролил много крови, видел смерть друзей и врагов. Люди умирали на удивление одинаково — независимо от их происхождения.

Теперь, по приказу Муад’Диба, Стилгар вел свое войско по следу мятежного аристократа Уркуди Баска, одного из последних крупных лордов, поддержавших восстание графа Торвальда. Стилгар полагал, что Баск, укрывшись на Бела Тегез, сам себя загнал в ловушку. С фрегатов Муад’Диба выгрузили специально сконструированные тегезскими инженерами оснащенные орудиями баржи. Местные жители были готовы оказать Стилгару помощь в поимке лорда Баска и его болотных крыс.

«Болотные крысы». Само это словосочетание резало Стилгару ухо.

Преследование Баска и его отрядов продолжалось уже две недели и было похоже на охоту за шаровыми молниями на гребнях дюн. Баржи медленно двигались в густом тумане под свинцовыми облаками, взбаламучивая рыжую затхлую воду. Тусклое солнце скоро сядет, и наступит ночь, неся с собой прохладу и еще более густой туман. «Воздух выжмет из себя влагу».