— Почему никто не паникует? — объяснила я суть вопроса.

— Так это же студенты, — ответил мне эльф с некоторой заминкой. — А студенты, как известно, паникуют редко. Как правило, ночью накануне экзамена. Когда вспоминают, что не посетили ни одной лекции по предмету, который надо сдавать, а единственный, кто лекцию посещал, мало того, что давно отдал свой конспект кому-то другому, так со сна еще и не помнит кому именно.

— Было дело, — вздохнула Мила. — Пока идут экзамены, совершенно невозможно спать.

— Я же говорю, — улыбнулся Жорик, отставил тарелку и поежился. — Холодно, — пожаловался он.

— Да нет вроде бы, — озвучила соседка мои мысли.

Сквозь плотную толпу учащихся в столовую потихоньку начали просачиваться преподаватели и другие работники университета. Штатный лекарь, профессор Фавн, получив свой завтрак, удивленно поднял брови, и я поняла, что на концерте группы «Бумага» будет аншлаг.

— О, Релий, дружище! — заметил нас медик и поспешил к нашему столику. — Леди, рад снова видеть вас, — поздоровался с нами мужчина.

— Здравствуйте, профессор, — хором сказали мы с Милой. Вспомнив наше знакомство, я поинтересовалась: — А как поживают ваши помощники?

— Да вы знаете, не очень, — посетовал мужчина. — Ночью скулили и пытались сорвать печать ГРОБн, пришлось идти будить профессора Штайна, чтобы тот связался с дежурным государственным некромантом.

— И что некромант? — с интересом спросил эльф, грея руки о кружку с моим чаем.

— Некромант не смог нам ничего посоветовать, — развел Фавн руками, — он и говорить-то с нами не мог, потому что его недоопечатанные зомби в этот момент вышли из-под контроля и пытались откусить ему голову.

Мы заахали, Мила от волнения прижала руки к сердцу, а Жорик обхватил себя за плечи.

— И откусили бы, — выдержав паузу, продолжил медик, — если бы профессор Штайн немедля не выехал на помощь к некроманту и не подсобил ему с возвращением контроля над подопечными.

— Какой ужас, — подытожила я.

— А вот и профессор! — обрадовался лекарь и показал нам на немного бледного Штайна.

Менталист, слегка пошатываясь, торопился за своим завтраком. Надо сказать, что его очередь подошлаочень быстро, потому что студенты уступали сонному профессору дорогу, а грозная раздатчица, не сказав ни единого слова, протянула мужчине двойную порцию, не забыв прикрыть обе кружки — и с чаем, и с кофе — листовками с приглашением посетить концерт.

— В прошлом году, когда профессор не выспался, он, стоя в очереди, случайно наложил на студентов и парочку преподавателей заклятие, отчего они несколько часов были вынуждены прыгать как зайцы. Буфетчицу тоже задело, — тихо пояснила мне Мила.

— Сейчас я его приведу, и он сам вам все расскажет! — пообещал Фавн.

— Мне пора, пожалуй, — пискнула соседка и убежала на занятия, чуть заметно подпрыгивая.

Похоже, она была среди тех, кому не повезло оказаться рядом с невыспавшимся профессором.

— А, юная Гвиневра! — как родной, обрадовался мне Штайн и даже как будто проснулся. — Вы, я вижу, будете сегодня выступать? — он показал глазами на листовку. — Хочу сказать, что выбранная вами тема необыкновенно занимательна. Мне как специалисту по магии разума будет очень интересен взгляд на проблему со стороны мага, работающего с проклятиями на астральном уровне.

— Да, — глубокомысленно ответила я и подумала, что срочно, вот прямо сейчас должна отправиться в библиотеку, чтобы не опозориться перед профессором.

— Джордж, одолжи халат, — вдруг попросил эльф, чем обратил внимание менталиста на себя.

— Голубчик, да вы весь горите! — забеспокоился Штайн.

— Релий, где ты умудрился подхватить простуду? — удивился Фавн.

— Он сегодня раздетым мыл окна, — догадалась я.

— Разве можно, находясь под действием сильнейшего проклятия, так перегружать свою нервную систему? — укоризненно воскликнул менталист.

— Какого проклятия? — я похолодела.

— А, ерунда, — отмахнулся Жорик. — Не бери в голову!

— То есть как это — не бери в голову? — возмутились мы с профессором Штайном одновременно, а я так даже привстала.

— Действительно, Релий, — покачал головой медик. — Я с самого начала говорил, что твоя безалаберность не доведет до добра. Навлечь на себя гнев владыки эльфов и даже не подумать извиниться! Странно, что ты вообще до сих пор жив!

— Не владыки, а его жены, — поморщился друг, а я затаила дыхание.

Так вот почему эльф ушел из своего леса! Его оттуда выгнали!

— Лучше бы ты Владыку расстроил, меньше б мучился! — в сердцах воскликнул Фавн.

— Еще чего не хватало! — искренне возмутился эльф. — Если тебя со всяческими недвусмысленными предложениями преследует прекрасная полуголая дама, это еще куда ни шло. А если тебя с такими же предложениями преследует сам Владыка… и правда лучше смерть.

«Великий, у него психологическая травма, — поставила я диагноз Жорику. — Вот и ответ, почему он избегает серьезных (и не очень) отношений. Влюбленная женщина для него сродни красной тряпке для быка. Только бык на тряпку бежит, а мой ушибленный проклятием друг, наоборот, убегает от нее куда подальше».

— Вот и уступил бы даме! И ей радость, и тебе проблем меньше, — заметил доктор.

— Кто же думал, что прекрасная Эллилоутиль не гнушается запрещенных проклятий… — грустно парировал эльф.

Мужчины солидарно тяжело вздохнули. Я сидела, вжавшись в стул, боясь подать голос и этим спугнуть разоткровенничавшегося приятеля, а также других мужчин, не менее полезных в деле добычи информации об эльфе.

— Но, Седрик, — обратился Фавн к менталисту, — я был уверен, что проклятие снято!

— Аура вашего друга имеет повреждения, характерные для сильнейших проклятий, неизлечимых болезней и нестабильных состояний подросткового периода некоторых рас. Вряд ли простуду можно назвать неизлечимой, а господина Релия подростком, поэтому полагаю, это все же проклятие.

Вдруг в столовой что-то пронзительно зазвенело. Я повернулась на источник звука и увидела круглое железное блюдо, которое бешено крутилось, задевая тонкую металлическую плашку. Студенты резво бросились убирать за собой грязную посуду, преподаватели неторопливо заканчивали завтрак и сверяли ручные часы с этим дребезжащим мерилом, а раздатчица, сама себе кивнув, отложила поварешку и устало присела на табурет.

— Без пяти минут, дорогие коллеги, встретимся на обеде, — попрощался с нами профессор Штайн.

— Релий, зайди ко мне на перерыве, я дам тебе жаропонижающее, — пообещал Фавн эльфу и, поцеловав мне на прощанье руку, удалился читать лекции будущим врачам Итарии.

Я собрала ложки, вилки и посуду на поднос, отнесла его на столик к окошку, где он тотчас исчез, и собралась идти обратно, чтобы с пристрастием расспросить печального друга о проклятии. И Жорик наверняка бы не дал мне ни единого шанса сделать этого, попросту сбежав, но я была начеку и не отводила от него напряженного взгляда.