Северное море. Борт 98-пушечного корабля

Его Величества «Сент-Джордж».

Вице-адмирал Горацио Нельсон

Черт бы побрал всех наших трусливых политиков, которые так долго тянули с принятием решения направить флот Его Величества короля Англии Георга III на Балтику! Боюсь, что мы можем опоздать, и наши враги, объединившись, станут душить петлей торговой блокады старую добрую Англию. Это очень плохо…

Да и у меня в это время тоже все обстояло скверно. Нет, конечно, к Новому году, как я и ожидал, мне присвоили звание вице-адмирала. Но потом несчастья посыпались на меня, словно сор из дырявого мешка.

Сперва я объяснился с женой, и мы выяснили, что наша семейная жизнь окончательно пошла ко дну. Фанни не простила мне мою связь с Эммой Гамильтон и отказалась считать меня своим супругом. Что ж, этого и следовало ожидать. Мне давно уже надо было сделать выбор между женой и любовницей. И Фанни сделала его за меня.

Потом от всех этих переживаний у меня разболелся единственный здоровый глаз, да так, что главный врач флота, осмотрев меня, запретил мне читать и писать. Правда, глаз вскоре поправился, и опасность того, что я ослепну и останусь на берегу, миновала. Ну и, наконец, эта дурацкая судебная тяжба по поводу призовых денег с одним из моих сослуживцев, которой не было видно конца.

Все это довело меня до такого состояния, что я уже тайком начал подумывать о смерти. Нет, я не собирался совершить самоубийство, но жизнь мне стала не мила, и я был готов на все, лишь бы снова почувствовать под ногами корабельную палубу, а над головой услышать свист ветра в снастях.

И вот решено – Адмиралтейство возглавил лорд Сент-Винсент, под начальством которого я служил на Средиземном море. По его команде началась подготовка к Британской экспедиции, в которой, как я полагал, и мне найдется подходящая моему опыту и статусу должность.

Цель предстоящей экспедиции – разрушить «Вооруженный нейтралитет», столь опасный для британской торговли. Этот нейтралитет провозгласили четыре страны – Дания, Швеция, Россия и Пруссия. Они были недовольны тем, что наши крейсера, борясь с военной контрабандой, останавливают, осматривают, а в случае необходимости и обыскивают торговые суда, идущие под нейтральным флагом. Если же на таких судах находили военную контрабанду, то их объявляли призами, вели в британские порты, где товары конфисковывали, а захваченные призы продавали с аукциона. Конечно, наши командиры порой увлекались и произвольно толковали призовое право, объявляя контрабандой вполне законные грузы. Но тут уж ничего не поделаешь – Британия всегда играет по своим правилам. А кому они не нравятся, те могут катиться ко всем чертям!

И вот эти четыре страны решили сделать то, что удалось когда-то первому «вооруженному нейтралитету», объявленному скрытым врагам Британии в 1780 году. Тогда этот самый «нейтралитет» позволил победить мятежникам из наших американских колоний. В этот раз новые «нейтралы» играют на руку французам – нашим исконным врагам. И правительство Британии приняло решение – второму «Вооруженному нейтралитету» не бывать!

12 марта из Грейт-Ярмута вышла эскадра, которая должна покарать тех, кто выразил сомнение в том, что Британия – владычица морей. Адмиралтейство выделило для Балтийской экспедиции 93 корабля, в том числе 18 огромных плавучих крепостей, несущих множество больших пушек. На тот случай, если наших врагов придется вразумлять на суше, на борту кораблей Его Величества находилось 600 морских пехотинцев, прекрасно обученных и вооруженных.

Правда, лорд Сент-Винсент назначил командующим этой эскадрой не меня, а адмирала Хайда Паркера-младшего. Меня же сделали его заместителем.

Что ж, решение не очень удачное. Адмирал Паркер уже стар, давно не участвовал в боях, к тому же он слишком ценил комфорт и уют. Недавно он женился на молоденькой девице – дочери 1-го баронета Ричарда Онслоу, прозванной за пышность тела «булочкой». И мысли его были направлены не на выполнение приказа, а на свою женушку, которая с нетерпением ждала его на берегу.

В качестве своего временного флагманского корабля я выбрал 98-пушечный «Сент-Джордж». Но у него была большая осадка, и я решил при подходе к датским проливам перебраться на 74-пушечный «Элефант». Из-за своей небольшой осадки он будет лучше чувствовать себя на мелководье. А в случае, если нашей эскадре предстоит силой пробиваться через проливы Скагеррак и Каттегат, сражаться нам придется на узком фарватере, окруженном со всех сторон мелями. Мне кажется, что датчане не склонны выполнить наши требования – отказаться от вооруженного нейтралитета и беспрепятственно пропустить нашу эскадру на Балтику.

С моей точки зрения, первый и основной удар нам следует нанести не по ним, а по русским. Именно они стали инициаторами создания второго «Вооруженного нейтралитета», и потому они являются нашими главными врагами. Пройдя через датские проливы, нам следует незамедлительно идти к Ревелю. Если мы застанем там отряд русского флота, обычно базирующийся в этом порту, то необходимо решительно и энергично атаковать его. После того, как русские корабли будут потоплены или захвачены, следует уничтожить арсенал в самом Ревеле. Ну, а потом, если наши потери будут небольшими, а корабли не очень сильно повреждены, следует направиться к Кронштадту и нанести максимальный вред этой главной базе русского флота.

Наши же бриги и фрегаты, которым не стоит принимать участие в генеральной баталии, в это время станут захватывать торговые суда на Балтике. Всех их можно будет считать призами, вне зависимости от того, есть ли на их борту военная контрабанда или нет. Война должна приносить прибыль, иначе есть ли смысл вообще воевать?

Впрочем, какая война? Ведь Британия ее никому не объявляла. Просто будет проведено обычное наказание строптивых и непослушных стран, которые посмели оказаться на ее дороге.

Если нам удастся нокаутировать Россию, то вся созданная ею коалиция рассыплется. Поэтому нам следует поторопиться. Будет очень жаль, если нам все же придется прорываться с боем через датские проливы. Но иного выхода нет. Пока не будет выбита «датская пробка» из горлышка бутылки, именуемой Балтийским морем, нам не удастся поднять бокал за короля и нашу победу.

Сказать честно, из всех наших нынешних противников я больше всех не люблю русских. Мне никогда не забыть того унижения, которое я испытал, встретившись в августе 1799 года в Палермо с русским адмиралом Ушаковым. Этот медведь в мундире проявил неожиданную строптивость, отказавшись выполнять мои указания. Мало того, что он со своей бандой оборванцев захватил Ионические острова, которые по праву должны принадлежать Британии, так он еще и не направил свои главные силы для блокады Александрии.

Я возненавидел Ушакова, который осмелился сделать мне выговор за то, что я примерно покарал неаполитанских бандитов и французов. Ну и что, что они сдались на условиях капитуляции, подписанной неаполитанским кардиналом Руффо, русскими, турками и, к большому моему сожалению, британским коммодором Футом. Мятежникам должно быть одно наказание – смерть! Я разорвал эту дурацкую капитуляцию и передал всех неаполитанских якобинцев и французов властям королевства обеих Сицилий, которые с помощью британских солдат сделали все, чтобы мерзавцы, поднявшиеся против своего законного монарха, получили по заслугам.