Адам захрипел, инстинктивно замотал головой, усугубляя и без того незавидное свое положение, и снова поехал вниз, в пропасть, где продолжали резвиться под теплым дождем невеликие, но примерно зубастые малийские крокодильчики…

— Держись! — заорал Барт и плашмя рухнул на голову друга, впечатывая ее в мокрую изумрудную зелень.

Приятель глухо крякнул, дернулся и затих. Барт секунду полежал, соображая, и тут же почувствовал, как голова поползла из-под него, увлекаемая тяжестью болтающегося на весу тела.

Макс примерился и одним резким движением, приподнявшись, уцепил Адама за брючный ремень. Тело друга, на долю секунды освобожденное от тяжести Барта, тут же скользнуло вниз. Ровно в этот момент Макс сделал отчаянный рывок и вместе с приятелем откатился от страшного обрыва на тропинку.

Минут десять они блаженно и молча отдыхали, подставляя лица под теплые крупные дождинки.

Наконец, Адам шевельнулся, тяжело подтянув ноги, сел. Ощупал иссеченное травой лицо.

— Второй раз.

— Что — второй раз? — тоже приподнялся на локтях Барт.

— Второй раз ты спас мне жизнь.

— Ну да, — согласился Макс, — жалко, крокодилы без лакомства остались.

Оба засмеялись, наконец-то ощутив, что страшная ситуация — теперь просто воспоминание. Приключение. И уже — повод для шуток. Полежали еще чуток, отдыхая.

— Эй, путешественники! — вдруг послышался близкий молодой голос. — Устали? Колу не хотите?

В метре от них стоял веселый абориген и протягивал прозрачный полиэтиленовый пакет, заполненный орехами кола.

— Давай, — протянул руку Макс. — Нам сейчас очень кстати. Силы восстановить.

Довольный малиец быстренько отсыпал орехов, тщательно пересчитал деньги и скрылся.

* * *

Понемногу стало светлеть, клочья тумана не были больше такими черными и косматыми, и Ольга поняла, что наступил рассвет. А значит, маяк больше не нужен, и можно передохнуть. Она отпустила тяжелую ручку и опустилась прямо на мокрый холодный камень. Вполне можно было похвалить себя за трудную вахту, потому что выдержала и ни на минуту не оставила штормовое море без света.

На самом деле все предельно просто: свет — это информация, а темнота — это незнание пути. Почему раньше она не думала об этом? Как никогда не думала о том, для чего по большому счету пришла в эту жизнь и что должна в ней сделать.

Как ей сказали? Каждый проходит свой урок? Интересно, а какой он, ее урок? В чем он?

Она знала, что ответ на ее вопросы таится там, в темной дали, куда не доставал луч света от ее маяка, потому что был слишком слаб. Но сейчас выйдет солнце, она увидит то, что скрывала тьма, и все узнает.

Солнце появилось внезапно и сразу заняло все небо над головой. Девушка повернула голову к морю, туда, где должна была находиться разгадка. Но все бесконечное пространство перед ней превратилось под горячими лучами в одно слепящее зеркало, которое лишь отражало свет, не давая разглядеть ничего.

Выходит, нужно снова ждать ночи? Чтобы попытаться достать лучом туда, в бездну, чтобы понять…

Она чувствовала, что до разгадки совсем немного, один шаг, что все ответы лежат на этом сияющем блюде, в которое превратилась еще недавно мрачная штормящая тьма, нужно просто подойти и взять. Но для этого следовало шагнуть туда, в бездну.

Ольга представила, как, закрыв глаза, прыгает вниз, и вместо страха вдруг испытала мгновенное чувство пьянящего полета. И почти увидела то, что хотела увидеть, и почти услышала то, о чем просила. Но тело снова обрело вес, и полет кончился.

- Не бойся! — сказал кто-то знакомый и очень близкий. — У тебя все получится. Ты все вспомнишь.

— Вспомню? Разве я это знаю?

— Конечно. Как только у тебя появятся правильные вопросы, ты сразу вспомнишь ответы. Не бойся говорить с нами. Мы просто помогаем вспомнить, кто ты и зачем.

— Разве вы — не моя болезнь? Разве это — мои мысли?

— А чьи же? Твои мысли творят твою реальность. Где ты сейчас?

— На скале.

— А кто ты?

Ольга задумалась. Ответа на этот очевидный вопрос она не знала.

— Ты знаешь, что делать? — снова спросил родной голос.

— Нет. Вы мне подскажете?

— Абсолютно все в своей жизни решаешь ты сама. И только ты сама отвечаешь за свою жизнь.

— Но ведь я точно знаю, что в жизни не бывает случайностей, а значит, все предопределено. Все решено за меня.

— Кем?

— Не знаю. Кем-то.

Послышался легкий и ласковый смех. И Славина улыбнулась тоже. Почему-то совершенно не казалось удивительным, что вот здесь, на скале, посреди безоглядного моря, она лежит, отдыхая после тяжелой работы, и вместо того, чтобы отсыпаться перед следующей ночью, ведет эти странные и приятные беседы. Голос, говорящий с ней, был таким родным и знакомым, что даже не хотелось открывать глаз, чтобы увидеть лицо собеседника. Зачем? И так было ясно — это очень близкий человек, который ее, Ольгу Славину, любит и оберегает.

— Объясни, — попросила она, — как это понять? Ведь если нет случайностей, нет и выбора?

— Земля — это зона свободной воли, в которой вам позволено все.

— Кем?

— Тем же, кто все, как ты думаешь, решил за тебя.

— А он не решал?

— Нет. Все и всегда решаешь ты. Просто он знает все возможные варианты твоего выбора. Потому для него любой твой выбор — закономерен.

— Он всегда знает, куда я пойду?

— Он знает, куда ты можешь пойти.

— И так про каждого? Зачем?

— Чтобы наблюдать, выражаясь земным языком, за развитием одного из самых интересных своих проектов.

— Земля — проект?

— Да. Человечество — это удивительный и уникальный эксперимент. Представь, был план: устроить на этой чудесной планете центр межгалактического обмена информацией. Почти все цивилизации представили сюда части своих генетических кодов, а ученые на их основании с любовью сотворили множество видов живых существ. То есть любой, посетивший Землю, мог получить представление обо всей Вселенной и воплотиться в земное тело, родственное генетически.

— Кунсткамера? Музей?

— Живая библиотека. Эксперимент был рассчитан на тысячу лет. Началось все с Африки.

— Я знаю. Это догоны. Там сейчас Макс.

— Догоны — лишь хранители. Из тех, первых людей, по вашим земным меркам, не уцелел никто. Но именно они послужили причиной различия земных рас.

— Значит, цивилизация появилась намного раньше, чем мы думаем?

— Именно. Около пятисот тысяч лет назад. Сейчас она погребена подо льдами.