Нет, такого унижения она не перенесет. Вот если бы Светка по секрету шепнула ему… «А может быть, и шепнула», – сказал ледяной голос внутри ее. А Колдунов ответил: «Знаешь, Света, я люблю другую женщину, а эта придурочная Катя, которая даже предохраняться не умеет, совершенно не вписывается в мое представление о будущем. Давай, Света, ты будто мне ничего не говорила, а я периодически буду деньжат подкидывать сколько смогу».

Да, так все наверняка и было. Забывшись, Катя начала выстукивать пальцами по стеклу «Лунную сонату», но тут же опустила руку – впервые за дни ее лежания в роддоме все трое малышей спокойно спали, и разбудить их было нельзя ни в коем случае.

…Господи, ну как она сразу не догадалась! Конечно, Ян прекрасно все знает. Недаром Светка время от времени притаскивала то по тысяче, то по две и распихивала их по детским конвертам. Говорила, что с гонораров, но, видимо, врала.

Но неужели у него ничего не дрогнуло, когда они встретились в больнице? Что же он, зная, что она беременна его ребенком, старательно делал вид, что не замечает ее беременности? «Пополнела, тебе идет!» Неужели человек, которого она любит, такой подлый и холодный?

Нет, не подлый и холодный, просто хотел избавить и ее, и себя от неприятного объяснения.

Так что не видать ей Колдунова на этой садовой дорожке, хоть даже она все глаза себе проглядит. Человек может все: покорять Эверест, прыгать с парашютом, терпеть боль, голодать, убивать – все, что угодно. Не может он только одного – заставить полюбить себя. И в этом никто не виноват – ни любящий, ни любимый.

…Ее сын проснулся, но не завопил, а закряхтел. Покакал, обрадовалась Катя, вынула малыша из кроватки и понесла мыть-пеленать, стараясь не разбудить соседей по палате. Высокие материи сразу выветрились у нее из головы.

* * *

За ней приехали Юра со Светкой, на двух машинах. «На случай, если одна сломается», – поняла Катя. Они привезли гору цветов, причем Юра держался как Катин муж, а она стеснялась сказать, что ей совсем не нужна эта показуха.

Светка очень хотела подержать ребенка, но Катя боялась выпускать из рук свое сокровище.

Дома все было вылизано до блеска, Светка даже окна вымыла и заклеила и занавески постирала.

В своей комнате Светка собрала стол, причем не так, как обычно делала на праздник – из готовых продуктов, нет, на этот раз она не поленилась покрошить настоящий оливье и приготовить селедку под шубой. Катя перевела взгляд на комод, где высилось блюдо с пирогами.

– Это не я, – поспешно сказала Светка. – Это Вера Ивановна по спецзаказу.

– Слава Богу, а то я уже стала опасаться за твое здоровье, – улыбнулась Катя. – А где Оля с Леной? Могли бы и пропустить сегодня уроки, они ведь так ждали появления ребеночка на свет.

– Ой, Кать, да я не знаю даже… Может, им лучше пока не подходить к малышу? Мало ли какую заразу из школы принесут!

– Ну, салатиков-то поесть они могли бы!

– Поедят, у меня для них заначено. Ну что, идем пеленать молодца?

Когда Катя гордо развернула ребенка, Светка завопила не своим голосом. Катя уже успела немного привыкнуть к восторгам по поводу выдающейся красоты малыша, но все же ей было очень приятно.

– Ой, Кать, ты и постаралась! – сказала Светка, успокоившись. – Ты же ксерокопию папаши его родила. Это же Ян Саныч в чистом виде, только колпака и маски не хватает.

Катя подумала, что в колпаке и маске на Яна Александровича будет похож любой ребенок, но, внимательно вглядевшись в своего сыночка, поняла, что Светка права. Как ни странно, но Катя плохо помнила лицо Колдунова, вместо него всегда представлялось какое-то светлое пятно с ярко-голубыми глазами. А теперь, переводя взгляд с фотографии отца на сына, Катя видела, что они просто фантастически похожи! И дело тут было даже не в ярко-голубых глазах (у многих малышей этот цвет сохраняется до полугода), и не в носике, способном украсить любое «лицо кавказской национальности».

Просто этот ребенок был Колдуновым, сыном Колдунова.

– Как назовем? – спросила Светка.

Катя потупилась:

– Я хотела в честь отца.

– Ян Яныч? Нет, нам тут не нужны китайские мотивы.

– Но он же не будет Яновичем! Или ты предлагаешь стащить у Колдунова паспорт и тайно зарегистрировать ребенка на него?

– Неплохая идея, но, к сожалению, не прокатит. Если он признает себя отцом, то должен будет лично подписать бумаги в загсе. Придется или поить его до коматозного состояния, или мне под него гримироваться…

– Ну вот. Тогда пойдем и запишем Яном Александровичем Богдановым.

– Нет уж! Насколько мне известно, когда вы делали этого красавца, никаких Александров там и близко не было. Или были?

Катя засмеялась.

– Короче, мы запишем в метрике все чин по чину, – говорила Светка, – и фамилию Колдунов дадим, только нам выдадут справку, что это фиктивный отец. Хотя на самом деле он не фиктивный, а эффективный. Так что давай соображай, какое имя сочетается с отчеством Янович. О чем только думали его родители, когда называли его Яном? Или они надеялись, что у него не будет детей?

– Ты еще скажи, что он живет бездетным, потому что не хочет плодить людей с таким отчеством! – Катя оторвала взгляд от своего пока еще неизвестно кого Яновича и посмотрела на Юру. Тот молча сидел в углу и мужественно терпел, пока женщины любовались малышом. – Может быть, Юра? – сказала она нерешительно.

– Юрий Янович! – с отвращением произнесла Света, и предполагаемый Юрий тут же заревел. Катя взяла его на руки и приложила к груди.

– Не звучит, – донеслось из угла. Посмотрели по святцам, но ни одно из имен не вдохновило. Светка предлагала тянуть жребий. Катя ждала какого-нибудь знамения свыше.

– Слушайте, девчонки, а ведь вашего-то наверняка неспроста Яном назвали, – сказал Юра. – В честь деда, наверное, так во многих семьях делают. Александр Янович – Ян Александрович, и так далее. Так что пусть он будет Санькой.

– Саня… – позвала Светка. Ребенок мгновенно описал Кате платье. – Ну вот, слава Богу, нашли имя.

* * *

После перевода в рядовые врачи в жизни Колдунова произошло не так уж много перемен. Раньше, имея собственный кабинет, он почти не пользовался им, потому что работал в ординаторской, а чай пил у Веры. Консультировать сложные случаи его и теперь вызывали ничуть не реже, чем раньше, да и на отделении он участвовал в лечении практически всех больных. Цырлин, заняв место Колдунова, занимался в основном тем, что, по выражению Светки, «торговал рожей». Он с умным видом ходил на обходы, выступал на общебольничных конференциях, так что всем становилось понятно, что Ян Александрович, вояка неотесанный, мало того что взятки брал, так еще и зажимал такого грамотного специалиста. Иногда, слушая гладкую, немного старомодную речь Цырлина, Колдунов и сам думал, что был не вполне к нему справедлив. Но Светку Цырлин тиранил нещадно.