Законных же претендентов было два. Михаил Андреевич Суздальский имел вроде бы преимущественное право, поскольку был сыном следующего за Александром сына Ярослава Всеволодовича — Андрея. И тот успел побыть великим князем, пока его не согнал с помощью татар Александр Невский. Но Андреевичи после столь неудачного княжения отца влияние явно потеряли. Не зря же от их княжества в свое время Александр спокойно отрезал для своего сына Городецкий удел.

А вот сын Ярослава Ярославича Тверского Михаил представлял собой серьезную силу. К тому же за ним стояла Тверь, по тем временам, наверное, второй по богатству город Руси после Новгорода. Права Михаила на великий стол были совершенно неоспоримы, поскольку отец тоже на нем посидел.

Михаил Ярославич великое княжение и получил. И Ордой его права тоже были признаны. Но… старший из московских князей, Юрий Данилович, не пожелал признать, что его линия прав на престол не имеет. Однако какие у него были шансы? Только если сарайского хана на свою сторону перетянуть. Что он и сделал. Женился в Орде на какой-то ханской родственнице (чуть ли не сестре правившего тогда Узбека), получил помощь и отправился добывать великий стол. Потерпел поражение, потерял жену и ханского посла, но потом наговорил на Михаила с три короба. И добился от хана разрешения на убийство конкурента. Летописи говорят: собственными руками это и сделал, когда Михаил по вызову хана в Орду прибыл оправдываться.

Так началось московско-тверское противостояние, в котором Тверь пыталась опереться на свое законное право стоять во главе земли по русским нормам, а Москва — на ханскую милость.

К 70-м гг. XIV в. ничего не изменилось. В Твери в это время княжил Михаил Александрович, внук Михаила Ярославича (кстати, к этому времени уже признанного святым, в отличие от своих московских соперников). Его отец Александр великим князем владимирским побывал, так что по русскому закону права у Михаила на престол были неоспоримыми. Дмитрий Иванович тоже имел отца — великого князя. Но от того, что его дед Иван Калита был фактически узурпатором, никуда было не деться. К тому же Михаил принадлежал к более старшему поколению Ярославичей. Он был пра-правнуком Ярослава Всеволодовича, а Дмитрий — пра-пра-правнуком. Так что и по этому признаку тверской князь имел преимущество.

Москвичу по-прежнему оставалось опираться только на поддержку Орды. Ну, еще на возросшее за это время богатство Москвы. Ведь кто имеет великое княжение, тот собирает дань для Орды. Сколько из собранного прилипало к рукам московских князей, остается только догадываться, это тема для отдельного исследования.

Правда, к рассматриваемому времени лафа закончилась. И Тверь, и Суздаль успели уже добиться от ордынских властей статуса великого княжения. То есть собирали и отвозили дань сами. Фактически титул великого князя владимирского имел теперь только моральное значение: как символ претензий на главенство над Русью.

Осознав это, посмотрим теперь, как строились отношения Дмитрия Московского с Ордой. Вот тут много чего историки ухитрились запутать. В принципе понятно, почему. Им нужно было доказать, что Москва издавна стояла во главе борьбы не только за объединение Руси под своим командованием, но и освобождения ее от злобных татар. А то вдруг кому-нибудь придет на ум задать вопрос: а оно нам нужно было, это подчинение Даниловичам? Чем Москва лучше той же Твери или Нижнего? Или: почему нельзя было существовать на пространствах Северо-Восточной Руси нескольким княжествам? Вон, немцы и итальянцы только в XIX в. объединились, и ничего, неплохо жили и развивались!

Для официальной идеологии вопросы опасные. А потому того же Дмитрия Донского упорно делали борцом против татарской угрозы. Апофеозом этой борьбы стала Куликовская битва, в которой, как мы помним, «русские люди ощутили себя не только москвичами, ростовцами или суздальцами, а жителями всей Русской земли, единым народом, способным противостоять Золотой Орде и добиться независимости».

А что было на самом деле? Как говорится, от нечего делать набросал я тут список: что делал Дмитрий Московский по отношению к татарам, и что в это время происходило в Сарае и Мамаевой Орде? Итак…

1363 г. от Рождества Христова. Дмитрий Московский получает ярлык на великое княжение от Абдуллаха, ставленника Мамая. И не пускает во Владимир Дмитрия Суздальского, которому ярлык дал Мюрид. Случается это весной, поскольку в летописях сообщение об этом идет в начале годовой статьи. При этом годом раньше Дмитрий получает ярлык от Мюрида. С чего это ему понадобилось менять покровителя?

По мусульманскому календарю весна 1363 г. от Р.Х. — это 764 г. Хиджры. Заглядываем в нумизматические каталоги. И убеждаемся, что как раз в этом году монеты Мюрида в Сарае сменяются монетами Абдуллаха. Вот вам и ответ! Московские бояре (князю-то в это время 13 лет) узнали, что ветер переменился, и славировали.

1371 г. 10 апреля из Мамаевой Орды приходит Михаил Тверской с ярлыком от Мамаева хана на великое княжение. Дмитрий не пускает его, а посла зазывает к себе. С чего это он так раздухарился? Что предписание хана не выполняет?

Смотрим, что говорят монеты. 10 апреля нашего 1371 г. приходится на конец 772 г. Х. А в 772 г., как мы помним, в Сарае нет монет Мухаммед-Булака. Там чеканятся монеты Тохтамыша! Так что Дмитрий не отказывает законному правителю. Он не принимает ярлык от незаконного!

А теперь самое интересное. В том же году, 15 июня, Дмитрий Московский (теперь уже взрослый, ему 22 года, так что решение принимает сам) отправляется в Мамаеву Орду. Прибывает туда и покупает ярлык у Мамаева хана.

«С чего это он сменил ориентацию?» — спросите вы. И опять смотрим на данные хронологии и нумизматики. И выясняем, что в середине июля 1371 г. от Р.Х. начался новый, 773 г. Хиджры. А в этом году в Сарае чеканятся уже не монеты Тохтамыша, а деньги «Тулунбек-Ханум» и Мухаммед-Булака. Вот так! Просто опять москвич вовремя сориентировался. Видимо, посол, которого он не пустил с Михаилом Тверским во Владимир, но зато зазвал к себе в Москву («а посолъ Сарыходжа на Москве у великого князя Дмитрея Ивановича многу честь и дары взялъ…»), объяснил ему, как обстоят дела на самом деле. Что Тохтамыш доживает последние дни, и на коне опять будет Мамай.

1373 г. Весной Мамай приходит громить Рязань. Дмитрий стоит на Оке, но не помогает Олегу. А кому помогает? Летописец, конечно, пишет: «…и Татаръ не пустиша, и все лето тамо стояше». Будто бы Дмитрий свою землю от набега защищает. Но никто же не говорит, что татары собирались идти на Москву! Говорится, что «прiидоша Татарове ратью изо Орды отъ Мамая на Рязань, на великого князя Олега Ивановича Рязанскаго». Так что Орда жжет рязанские города, «людей многое избиша и плениша, и со многимъ полономъ отъидоша въ свояси», а москвичи спокойно стоят на том берегу реки и смотрят. Впечатление такое, что они скорее рязанцев пугают возможностью атаки с двух сторон. Ну, или что-то вроде вооруженного нейтралитета держат. Когда то же самое в 1380 г. делает Олег, его клеймят как предателя Руси!