– Ничего страшного, вырвется на свободу, – теперь Полина добавила голосу беззаботности. – Ему тоже полезно немного отдохнуть после бега с препятствиями по валдайским лесам. И вообще, он для нас много делает, не понимаю, почему ты против…

– Я не против, просто… Ладно, позвони Егору, – со скрипом согласился Петр Петрович.

«Да!» – Полина возвела глаза к потолку. Ну что ж, остался еще один щекотливый момент…

– Если ты тоже хочешь пригласить кого-нибудь… – она задержала дыхание, – то обязательно пригласи. Мы будем рады твоим… знакомым. Уверена, вечер получится душевным. – «Папа, ну пожалуйста!» В трубке повисла тишина, затем послышалось задумчивое «кхм». Неплохо! Полина взволнованно одернула левой рукой полупрозрачную белую кофту и вновь заходила по кабинету. – Ну, ладно, пока, у меня куча дел, да и к Катюшке я давно не заглядывала, вдруг она и вправду решила стать Мальвиной… Шучу, шучу. Оле об ужине я сообщу сама. Пока-пока.

Положив мобильник на стол, Полина крутанулась на каблуках и резко замерла. Привалившись к дверному косяку, стоял Егор. А это означало слишком много.

– Привет, – сказал он и с мальчишеской улыбкой добавил: – Если ты перекрасила Катюшку в блондинку, я тебя съем.

* * *

Беспокойство достигло точки кипения. Шурыгин выдвинул ящик стола, сунул руку в дальний угол и вытащил пачку сигарет. Вредно, но иногда невозможно стерпеть, нервы натягиваются в струну, и сила воли стыдливо шаркает ножкой. Он давно бросил курить, но на крайний случай держал в кабинете «успокоительное». Редко срывался на одну сигарету, а затем ругал себя за несдержанность.

– Егор, – произнес Петр Петрович и побарабанил пальцами по столу. Кажется, пришло время взглянуть правде в глаза.

Что у Кречетова произошло с Катюшкой? Неспроста они смотрели друг на друга так, точно между ними сворачивался торнадо… И Рада напророчила, напустила тумана! А если Егор позволил себе лишнего… Уже позволил? Этот наглец всегда делает то, что ему вздумается! Нет, он бы не посмел. И точка.

– Не посмел бы, – тихо произнес Петр Петрович, прекрасно понимая, что кривит душой.

Егор и Катюшка.

Сколько раз приходилось наблюдать спонтанные, ничего не значащие отношения Кречетова с женщинами. Пара слов, пара жестов – и вот уже не видно Добермана поблизости, уехал. Потащил добычу домой! А наутро не дозвонишься!

Мог ли Егор поцеловать Катю?

Не мог.

Мог.

Петр Петрович закрыл глаза.

Собираться и ехать к старой хитрой Раде? И пусть раскладывает карты хоть по три, хоть по четыре в ряд? Трясти «волшебный» шар и требовать ответа?!

Давно пересеклись пути, но стрелки часов были неторопливы, они ждали того самого часа, той самой минуты. Что значат слова, как с этим бороться?

Егор и Катюшка.

Нет!

Она маленькая, наивная девочка, а он…

«Вполне достойная кандидатура», – непонятно откуда всплыл ответ.

«Самодовольный Доберман!» – резко возразил Петр Петрович.

«Никогда не подводил», – тот же вкрадчивый голос, очень похожий на голос Рады.

«Плюет на чужое мнение и приветствует беспорядочные связи!»

«Если бы он не плевал, то Катюшке пришлось бы добираться лесом самостоятельно, и не факт, что она бы успела сбежать до возвращения Тощего».

«А беспорядочные связи? – ехидно повторил Петр Петрович. – Не надо забывать о них!»

«Но теперь-то он встретил свою любовь, так? А прошлое есть у каждого, так?»

– Какая еще любовь… – выдохнул Шурыгин вслух. – Не бывать этому! – И хлопнул ладонью по столу, подтвердив свое окончательное решение. Нет, не получит Егор Кречетов Катю. Невозможно.

Но почему они смотрели так друг на друга? Петр Петрович вспомнил эти взгляды и в бессилии скрипнул зубами. Все, хватит думать о плохом, через полчаса он забросит бумажки, планы, отчеты и поедет к Любе, потому что она пригласила в гости. Ее тепло, чуткость, забота так много значат. Он устал от переживаний. Какое счастье, что в его жизни есть любимая женщина…

– Если бы Кречетов понял, как это важно, как это много значит… – наставительным тоном произнес Шурыгин, поднимаясь с кресла, но фразу не закончил, потому что вспомнил вторую часть разговора с Полиной.

– Если ты тоже хочешь пригласить кого-то… то обязательно пригласи.

Почему она так сказала? Нет, хватит! Последнее время он только и занимается тем, что ломает голову над той или иной проблемой! Да и пытаться понять, какие подводные камни хранят в себе слова дочерей, – занятие совершенно бесполезное. Девочки – эта мафия! – при необходимости с удовольствием дружат против него, и тому, кто попытается распутать клубок интриг, будет только хуже! Миледи и кардинал Ришелье – дети по сравнению с Полиной, Олей и Катей. Неясно, что лучше: когда они возводят замки «невинного» обмана поодиночке или сообща…

Шурыгин стремительно вышел из кабинета и переключился на мысли о любимой женщине, но слова старшей дочери не выходили из головы.

Нет, он пока не собирался знакомить Любу с девочками, но его отношение к ней серьезно. Может, действительно пришло время?.. Так быстро пришло. Разве он в силах представить завтрашний день без нее? Умной, доброй, красивой…

– Пора, – выдохнул Петр Петрович и сразу успокоился, будто добавил в мозаику последнюю недостающую деталь. И странно: стало легче, никакого нервного смущения в душе не возникло (потом оно появится наверняка, но не сейчас, не наедине с собой). – Пора, – улыбнулся он и бодро хлопнул дверцей машины.

Катюшка не могла понять, чего в ней больше: радости или грусти. Настроение скакало то вверх, то вниз, то вправо, то влево, то глохло на повороте. Верить в хорошее очень хочется, но сомнения не дают покоя. А будущее без Егора ей не нужно, и пусть это слишком громкие слова, но так она чувствует.

– Он меня пытался спасти, – тихонько выдохнула она и улыбнулась, вспоминая, как самый замечательный на свете Доберман распахнул дверь и произнес: «Надеюсь, ты вела себя плохо?» От его слов всегда становится легче. Он всегда относился к ней по-особенному.

Катя знала это. Какие ядовитые шуточки он прощал ей! И лишь щурился, когда она вредничала. И никогда не «стучал» папочке, хотя мог бы.

А теперь все изменилось. Она была откровенна с ним, и кто скажет, плохо это или нет?

Приложив руку к груди, Катюшка замедлила шаг – вот она какая, оказывается, любовь… непростая.

«Я люблю его, и даже если папа будет против, я… Я опять сбегу. С Егором. На край света!»

– Здравствуйте, – Катюшка перешагнула порог маникюрного кабинета и, встретив приветливую улыбку мастера, тоже улыбнулась. – Мне бы ногти покрасить…