— Что с тобой, детка?

— Шон, что ты чувствуешь, когда продаешь свою музыку? Когда понимаешь, что ее услышат совершенно незнакомые тебе люди? Это здорово или страшно?

— Ну, немного того и другого. И как-то странно.

— Но ведь в глубине души ты всегда этого хотел.

— Пожалуй. Только это не отменяет ни страха, ни растерянности.

— Я люблю петь, но никогда не мечтала о сцене. Мы поем, когда хочется петь. Как все Галлахеры. — Дарси подняла голову. — Скажи мне еще кое-что. Теперь, когда ты продаешь свою музыку, она не стала казаться тебе работой? Не потерялась ли радость?

— Я боялся этого, но нет. Когда рождается мелодия, это просто мелодия, как и раньше. Ну-ка, посмотри на меня. Что случилось? Что тебя тревожит?

— Тревор хочет, чтобы я записывалась на его студии. Хочет заключить контракт. Он думает, что мой голос будет хорошо продаваться.

Шон мог бы привычно отшутиться — ласково или насмешливо, — но он почувствовал, как ей важно услышать правду.

— Ты будешь лучше всех, и мы лопнем от гордости за тебя.

Дарси шумно вздохнула, хихикнула.

— Но это же не пение в баре или на наших вечеринках. Все серьезно.

— Путешествия, богатство, ты ведь всегда этого хотела. Но все это ты заработаешь сама и только так сможешь стать счастливой.

Дарси потянулась за своей бутылкой.

— С чего это вдруг ты стал таким умным?

— Я всегда был умным. Но ты признаешь это, только когда я говорю то, что ты хочешь слышать.

— Верно. — Дарси сделала глоток, пытаясь за короткое мгновение разобраться в своих мыслях. — Ты и Бренна. Вы в некотором смысле работаете вместе. То есть ты пишешь музыку, а Бренна тебя подталкивает. Ведь это она отослала первую песню Тревору, и получается, что она вроде как твой агент или партнер. Называй как хочешь, от этого ничего не меняется.

Шон проворчал что-то и, взявшись за нож, снова начал строгать овощи.

— Позволь заметить, что она слишком много на себя взяла.

Дарси закусила губу.

— И у вас начались трения?

— Ничего, что нельзя уладить, если она угомонится. — Шон поднял взгляд на Дарси, увидел выражение ее лица и рассмеялся. — Да брось ты переживать, бога ради. Я шучу. Она и в самом деле давит, но когда она давит слишком сильно, я всегда могу настоять на своем. И я никогда не забываю, что она верит в меня. А это важно, важно почти так же, как ее любовь.

Дарси стало не по себе. Она почувствовала щемящую боль в сердце.

— Хорошо, когда в тебя верят. И для начала этого достаточно. Для начала, — тихо повторила она. — А если не начнешь, то и не узнаешь, чем все закончится.

Приняв решение, Дарси сняла фартук с крючка и вышла в зал, а Шон еще несколько секунд озадаченно смотрел ей вслед.

Организовать в пабе вечеринку всегда было несложно: замолвить словечко тут, шепнуть словечко там. И разве найдется лучший способ скоротать дождливый вечер, чем выпить под музыку кружку-другую с друзьями и незнакомцами?

К восьми часам вечера паб был набит битком, только успевай подставлять кружки под краны. Бренна давно переместилась со стройплощадки за барную стойку, Дарси казалось, что она перетаскала горы тушеного мяса ненасытным посетителям, а Тревор Маги — черт бы его побрал — не соизволил почтить паб своим присутствием.

Дарси так сердито хмыкнула, что туристы, которым она подавала напитки, вздрогнули и стали нервно оглядываться.

Из чего же сделан этот ублюдок, если посмел пренебречь ее приглашением на ужин с музыкой и последующий секс? Из камня? Льда? Стали? Дарси хлопнула поднос с пустыми кружками на барную стойку. И добилась полного внимания другого мужчины — Эйдана.

— Дарси, поосторожнее. С такой толпой, как сегодня, вряд ли мы можем себе позволить разбить хоть одну кружку.

— К черту твои кружки, — прошипела Дарси. — Два «Гиннесса», один «Смитти», полпинты «Харпа», два виски и два имбирных эля.

— Пока я наливаю «Гиннессы», отнеси, пожалуйста, воды Джуд и попробуй уговорить ее поесть хоть немного. У нее в последние дни совсем пропал аппетит.

Дарси хотела огрызнуться, ну, хотя бы из принципа, однако невозможно злиться на парня, так трясущегося над своей женой. Поэтому она сбегала на кухню, зачерпнула половником тушеного мяса, прихватила корзинку с хлебом и маслом и бутылку воды, бросила в стакан несколько кубиков льда и отнесла все это на столик Джуд.

— Вот. Ешь. Иначе Эйдан разволнуется, Шон обидится, а я просто сойду с ума.

— Но я…

— Джуд Фрэнсис, я не шучу. Ты должна заботиться о моем племяннике или племяннице. Не хватало еще уморить ее или его голодом.

Джуд опасливо взглянула на Эйдана, поманила Дарси и зашептала, когда та наклонилась:

— В последние дни, дней пять уже, я просто пошла в разнос. Мороженое. Шоколадное мороженое. Ты не поверишь, но я купила и слопала целых два галлона.

Дарси не удержалась от смеха.

— Ну и что? Имеешь право.

— Это же так предсказуемо. Правда, я не ем мороженое с солеными огурцами, ничего такого смешного, но все равно я чувствую себя идиоткой и не могу сказать об этом Эйдану.

— Совершаешь преступление — расплачивайся. — Дарси придвинула миску с мясом. — Одним мороженым ребенка не накормишь. Будь умничкой, поешь мяса и придержи местечко для несносного Маги, а я куплю тебе мороженого. Завтра.

Джуд взялась за ложку.

— Шоколадного. А Маги только что вошел.

— Правда? — Гордость и остатки гнева не позволили Дарси обернуться. Она открыла бутылочку, перелила воду в стакан со льдом. — Давно пора. Что он делает?

— Оглядывается по сторонам, ну, как все мужчины. Тебя ищет. Нашел! О боже, как он на тебя смотрит! Страстно, и по-хозяйски, и чуточку отстранение. С ним парень. Городской пижон. Утонченный, привлекательный. Черный джемпер, слаксы, дизайнерская куртка. Похоже, чувствует себя не в своей тарелке, но осматривается с любопытством.

Джуд машинально сунула в рот ложку.

— Думаю, они друзья. Тот, новенький, по-приятельски положил руку на плечо Тревора, подтолкнул к бару. Трев отрицательно покачал головой, кивнул в нашу сторону. Его друг тебя только сейчас заметил, и у него брови взлетели до шевелюры. Странно, что язык не вывалился.

— Потрясающий репортаж, Джуд.

— Психологи и писатели наблюдательны. А я, слава богу, описываю людей гораздо лучше, чем анализирую. — Джуд повысила голос, чтобы и приближающиеся мужчины ее услышали. — С нетерпением жду сегодняшних выступлений. Я так рада, что успела занять столик.

— Мы бы просто посадили тебя в кресло за стойкой. Ешь скорее мясо, пока не остыло.