Не было никакой изгороди с металлическими перекладинами. Не было никакого двора.

Саймонс спросил:

– Где этот чертов двор для прогулок?

Поше поехал дальше, сделал несколько поворотов и вернулся по улице Хайяма в противоположном направлении.

На сей раз Кобёрн увидел небольшой двор с травой и деревьями, отделенный от улицы изгородью из металлических перекладин высотой двенадцать футов: но он не имел ничего общего с тюрьмой, расположенной дальше вниз по улице. Каким-то образом в том телефонном разговоре с Маджидом прогулочный двор тюрьмы был перепутан с этим небольшим садом.

Поше еще раз проехал вокруг квартала.

У Саймонса уже работала мысль.

– Мы можем попасть туда, – рассудил он. – Но нам надо знать, с чем мы столкнемся, когда перемахнем через стену. Кому-то придется войти туда и произвести разведку.

– Кому? – поинтересовался Кобёрн.

– Вам, – ответил Саймонс.

Кобёрн подошел к входу в тюрьму с Ричем Галлахером и Маджидом. Маджид нажал на звонок, и они принялись ждать.

Кобёрн стал легальным представителем спасательной команды. Сотрудники-иранцы видели своего бывшего шефа в «Бухаресте», так что его присутствие в Тегеране невозможно было сохранить в тайне. Саймонс и Поше должны были как можно больше оставаться в помещении и держаться подальше от офисов «ЭДС»: никто не должен знать об их пребывании там. Именно Кобёрн будет посещать отель «Хайатт», чтобы встретиться с Тейлором и поменять автомобили. И все тот же Кобёрн отправился с визитом в тюрьму.

Томясь в ожидании, он еще раз мысленно прошелся по всем пунктам, на которых Саймонс приказал ему заострить внимание, – меры безопасности, количество охранников, вооружение, план местности, покрытие почвы, возвышения. Перечень был длинным, а Саймонс обладал способностью внушить вам необходимость запомнить каждую деталь его указаний.

Глазок в двери открылся, Маджид сказал что-то на фарси.

Дверь отворилась, и все трое вошли внутрь.

Прямо перед собой Кобёрн увидел двор с поросшей травой, с разворотом для автомобилей и машины, припаркованные на отдаленной стороне. За автомобилями над двором возвышалось шестиэтажное здание. Слева от него было двухэтажное здание, которое он видел со стороны улицы, с колючей проволокой на крыше. Справа от него находилась еще одна стальная дверь.

На Кобёрне было длинное мешковатое пальто-пуховик, прозванное Тейлором «мишленовским»,[12]под которым ему легко удалось бы спрятать дробовик, но охранник у ворот не стал обыскивать посетителя. Можно было спрятать на себе хоть десяток винтовок, подумал он. Это радовало: меры безопасности соблюдались спустя рукава.

Кобёрн взял на заметку, что охранник у ворот был вооружен небольшим пистолетом.

Три посетителя вошли в низкое здание слева. Полковник, заведовавший тюрьмой, находился в комнате для посетителей вместе с каким-то иранцем. Этот второй человек, как предупредил Кобёрна Галлахер, всегда присутствовал при посещениях и говорил на идеальном английском языке: предположительно он обретался там для подслушивания. Кобёрн заявил Маджиду, что не хочет, чтобы его подслушивали во время общения с Полом, и Маджид согласился отвлечь осведомителя разговором.

Кобёрна представили полковнику. На ломаном английском тот сказал, что весьма сожалеет по поводу заключения в тюрьму Пола и Билла и надеется, что скоро их выпустят. Это прозвучало искренне. Кобёрн отметил про себя, что ни полковник, ни осведомитель не были вооружены.

Дверь открылась, и вошли Пол и Билл.

Оба в изумлении уставились на Кобёрна – ни одного из них не предупредили, что он находится в городе, а отросшая борода вызвала шок.

– Какого черта ты здесь делаешь? – выпалил Билл и широко улыбнулся.

Кобёрн тепло пожал руки обоим. Пол пробормотал:

– Парень, не могу поверить, что ты здесь.

– Как дела у моей жены? – спросил Билл.

– У Эмили все прекрасно, у Рути тоже, – сообщил им Кобёрн.

Маджид принялся громко разговаривать на фарси с полковником и осведомителем. Похоже, он рассказывал им сложную историю, сопровождая ее множеством жестов. Рич Галлахер начал разговаривать с Биллом, а Кобёрн сел рядом с Полом.

Саймонс решил, что Кобёрн должен опросить Пола о порядках в тюрьме и поговорить с ним о плане спасения. Полу было отдано предпочтение по сравнению с Биллом, поскольку, по мнению Кобёрна, именно Пол, похоже, из них двоих был лидером.

– Если ты еще не догадался, – начал Кобёрн, – мы собираемся вытащить вас отсюда силой, если это необходимо.

– Я уже догадался, – ответил Пол. – Не уверен, что это хороший замысел.

– Почему?

– Могут пострадать люди.

– Слушай, Росс откопал наилучшего человека во всем мире для такой операции, и у нас полная свобода действий…

– Не уверен, что мне этого хочется.

– Твоего разрешения не требуется, Пол.

Пол улыбнулся:

– О’кей.

– Теперь мне нужна кое-какая информация. Куда вы ходите на прогулку?

– Гуляем прямо здесь, во дворе.

– Когда?

– По четвергам.

Сегодня был понедельник. Следующая прогулка состоится 18 января.

– Сколько времени вы там проводите?

– Около часа.

– В какое время дня?

– По-разному.

– Вот дерьмо. – Кобёрн сделал усилие, чтобы выглядеть расслабленно, стараться не понижать голос или бросать взгляды через плечо, дабы увидеть, не подслушивает ли кто-нибудь. Все должно было выглядеть как обычный дружеский визит.

– Сколько охранников в тюрьме?

– Около двадцати.

– Все в форме, все вооружены?

– Все в форме, некоторые вооружены ручным оружием.

– Никаких винтовок?

– Ну… никто из обычных охранников не имеет винтовок, но… Видишь ли, наша камера располагается как раз через двор, и в ней есть окно. Ну, утром там появляется группа почти из двух десятков других охранников, что-то вроде элитной части, можно сказать. У них винтовки и какие-то блестящие каски. У них здесь утреннее построение, потом я никогда не вижу их в течение всего дня. Не знаю, куда они уходят.

– Попытайся узнать.

– Постараюсь.

– Какая камера твоя?

– Когда ты выйдешь отсюда, окно более или менее напротив тебя. Если ты будешь вести отсчет с правого угла двора в направлении налево, это будет третье окно. Но, когда приходят посетители, ставни закрывают, чтобы мы не могли смотреть на женщин, как они говорят.